Век Филарета

Вечером того же дня в одной петербургской ресторации в отдельном кабинете он ужинал с добрым знакомым, бывшим, собственно, не столько приятелем, сколько его духовным наставником. Пересказав все новости по своему ведомству, Сербинович поведал и об очередной попытке московского Филарета перевести на русский Библию.

– И что же Синод? – спросил приятель.

Сербинович переждал, пока лакеи уберут тарелки (они говорили по-французски, но кто знает этих лакеев), и со вздохом сказал:

– Поддержал полностью. В том-то и дело, что никто и слова не произнёс против. Трудно возражать старейшему архиерею, который только что короновал императора.

– Понятно, – признал приятель, ибо был сметлив. – Вы говорили, что противником Филарета московского является Филарет киевский. Это так?

– Не совсем, – замялся Сербинович. – Они давние друзья, киевский Филарет – ещё более рьяный схизматик, чем московский. Известны слова покойного императора Николая: «Пока живы Филарет мудрый и Филарет благочестивый, о церковном управлении много беспокоиться нечего». Разделяет их лишь отношение к переводу Писания на русский.

– Вот-вот! – поднял палец приятель. – Это и следует использовать. Надо полностью донести все возражения из Киева до слуха императора. Используйте своё положение!

– Увы, я халиф на час, – печально улыбнулся Сербинович. – Сегодня назначен новый обер-прокурор – граф Толстой.

– Что за человек?

– Знатной фамилии, богат, очень набожен. Он протеже императрицы.

– Так-так… А какие у них отношения с московским Филаретом?

– Кажется, никаких отношений нет вовсе. Они знакомы, и всё.

– Выходит, я знаю больше вас. Граф Александр Толстой относится почтительно к московскому митрополиту, однако не во всём ему сочувствует. Граф крайне уважителен к монашествующим и полагает, что московский Филарет многое делает для показа. Вы подскажите ему, что киевский Филарет – истинный монах, всегда был далёк от высшей власти и истинный ревнитель православия… – Поднятый палец подчеркнул важность сказанного. – Постарайтесь хотя бы придержать положительное решение, а там оно само сойдёт на нет. Постепенно русским схизматикам надоест их непонятная Библия, и они неизбежно станут обращаться к нам, к твердыне римской церкви… Я навещу вас вскоре.

Он протянул Сербиновичу руку, которую тог почтительно поцеловал, чего между приятелями, конечно, быть не могло.

24 сентября в здание Синода вошёл граф Толстой. Он был встречен членами Синода во главе с новым первоприсутствующим митрополитом Григорием Постниковым. После молебна граф произнёс небольшое слово, в котором, к радости и удивлению архиереев, цитировал Писание и отцов церкви. Поблагодарив всех за поздравления, новый обер-прокурор перешёл в свой кабинет, куда позвал для передачи дел Сербиновича.

Не первым, но и не последним, между доносом о недостойном поведении одного провинциального архиерея и вопросами синодальной типографии, было сказано и о проекте Филарета.

– Погодите, погодите, – остановил граф старательного докладчика на перечислении сумм, уплаченных за бумагу для типографии. – Вы сказали о проекте Филарета. Какого Филарета и что за проект?

– Московского высокопреосвященного митрополита Филарета проект о желательности перевода Библии на русское наречие. Осмелюсь заметить, проект не новый, отвергнут был в царствование покойного государя Александра Павловича при высокопреосвященнейшем Серафиме, в царствование покойного государя Николая Павловича при нём же. Отпечатанные русские переводы Нового Завета были изъяты в 1824 году по высочайшему повелению.

– Об этом мне говорил сам владыка Филарет перед моим отъездом, – услышал испуганный Сербинович, – Поясните только, этот Проект высокопреосвященного или Синода?

– Так что, ваше высокопревосходительство… Синод был в Москве в то время, когда проект составлялся, однако подписи стоят одного владыки Филарета и заштатного владыки Евгения Казанцева… Он почти слепой! – со значением добавил Сербинович.

– Насколько я знаю, владыка Евгений не за штатом, а член Синода.

– Виноват, оговорился.

– Ну ладно. Как вы поступаете с бумагами, написанными от имени Синода на высочайшее имя? – спросил граф.

– Тут, ваше высокопревосходительство, путь один: просить мнения старейшего и мудрейшего нашего архиерея, митрополита киевского.

– Да, я о нём слышал только хорошее, – согласился граф. – Так вы отправьте проект Филарета в Киев, а я ещё от себя напишу.

Почти двадцать лет киевской митрополией управлял Филарет Амфитеатров. К старости он оставил богословские занятия, заботы епархиальные возложил на викариев, которым доверял полностью, делами лавры бессменно занимался его наместник Иоанн, хотя последнее слово во всех важных делах оставалось за митрополитом.