Век криминалистики

«Словно освобожденное от злого духа, может вздохнуть население Берлина после известия о том, что пойман настоящий убийца маленькой Люси Берлин, – сообщала газета ‟Берлинер моргенпост”. – Преступник, жертвой которого стал ребенок, только начинающий жить, будет наказан. Убийство было совершено в том же доме № 130 по Аккерштрассе, в соседней квартире рядом с той, где жила Люси Берлин. Пока встревоженная мать искала свое дитя, девочку, погибающую под ножом этого зверя, отделяла от ее семьи лишь одна стена. Убийца – сутенер Бергер». До сих пор не ясно, откуда газета это узнала и почему вообще возникла такая уверенность. Ванновски и Вен были уверены в виновности Бергера, но между их уверенностью и полноценным обвинением лежала пропасть – не было убедительных доказательств. В результате обыска в квартире Либетрут криминалисты обнаружили несколько номеров «Берлинер моргенпост», что свидетельствовало о том, что клочок газеты, найденный с останками Люси Берлин, находился ранее в этой квартире. Кроме того, был обнаружен нож, завернутый в белье. Он показался криминалистам подозрительным и был направлен профессору Штрассману для выяснения, является ли данный нож «орудием расчленения тела». Но по-прежнему никаких прямых доказательств. 16 июня Вен и Ванновски снова допрашивали Бергера, тот все отрицал: он не заманивал Люси к себе в квартиру, не насиловал, не убивал, не расчленял, не переносил на берег Шпрее в корзине и не бросал в воду. Если и добились комиссары хоть какого-то успеха 16 июня, то на допросе Йоханны Либетрут. Ванновски сумел посеять в ней сомнение: а если Бергер решил жениться на ней, чтобы только она молчала? Йоханну эта мысль насторожила и ранила. Она не торопилась выдавать Бергера, однако в минуты, когда сомнение и обида особенно одолевали ее, Ванновски удалось выяснить кое-что: Бергер агрессивен и склонен к насилию, он неоднократно колотил свою сожительницу, пока однажды она не выпрыгнула в окно. Он угрожал ей ножом. Имел ли Бергер сексуальную склонность к малолеткам – этого Йоханна не знала. Но если на него накатит, то ему все равно с кем, лишь бы это была баба. Йоханна вспомнила, что в тот день, когда ее забрали в тюрьму, Люси находилась у нее в кухне, играла на полу с собакой и болтала ногами. У нее были уже вполне сформировавшиеся бедра. Бергер глядел на нее. Неужели он в тот момент…

Далеко не продвинулись. Одни лишь подозрения, но никаких доказательств. 16 июня комиссару Ванновски стало ясно, что от Йоханны толку мало – она не причастна к преступлению. Ванновски сосредоточился на корзине. Если Бергер отнес тело Люси в этой корзине на реку, если выбросил ее в воду вслед за телом, то корзина где-то до сих пор плавает в Шпрее, как и отрезанные ноги погибшей. Надо найти эту корзину. И если это удастся, если в корзине сохранились хотя бы какие-либо следы тела Люси, то комиссары смогут предъявить Бергеру эту серьезную улику. Следы крови жертвы – вот о чем подумал Ванновски. Где-то в Шпрее плавает корзина со следами крови убитой! Вечером 16 июня комиссары связались с судебным следователем доктором Массманом, предложили дать объявление в газете и развесить по городу листовки о розысках корзины.

Утром 17 июня берлинцы из газет и объявлений узнали, что в связи с убийством Люси Берлин разыскивается корзина, которая может стать главным доказательством вины подозреваемого. Речь шла о бельевой дорожной корзине 60 см в длину и 50 см в высоту, с ручкой для переноски, из ивовых прутьев, плетение слегка уже расшаталось, петли, на которых держится крышка, повреждены, так что крышка легко отскакивает. Ванновски распорядился, чтобы все суда и лодки, проходившие по Шпрее, также искали корзину. «Берлинер моргенпост» писала: «Нашедшего корзину просят незамедлительно заявить в полицию. Не следует опасаться, если до сих пор нашедший корзину скрывал ее. Никто не обвинит его в сокрытии найденного, поскольку корзина как товар не имеет никакой ценности».