Век криминалистики

В апреле 1939 г. Центральный уголовный суд в Лондоне выдвинул обвинение против Ричардсона, но уже спустя пять дней процесс внезапно прекратился. Жюри присяжных выслушало заключения научных исследований, прежде всего доктора Линча и его заявление об определении группы крови и сравнении образцов крови. Когда Линч закончил свою речь, председатель жюри присяжных передал судье Хоуку записку: присяжные не понимают этих доказательных методов, не доверяют им и поэтому не в состоянии осудить Ричардсона. Судья Хоук потребовал, чтобы присяжные произнесли формальный приговор «невиновен». Ричардсона освободили в зале суда.

Репортер «Дейли геральд», сопровождавший Ричардсона, когда тот с триумфом ехал домой, завершил свой репортаж словами: «Еще не успев доехать до Элм-Парка, Ричардсон насыпал табак на кусочек папиросной бумаги и дома сразу скрутил себе сигарету».

Так остался неразрешенным первый случай в криминалистике, когда знание о группе крови в следах различных выделений человеческого тела впервые шагнуло из научной лаборатории и было представлено широкой общественности.

14

«Пока уголовный розыск в первые десятилетия после Второй мировой войны понемногу возвращался к своей нормальной работе, серология оставалась в лучшем случае на том уровне, на каком замерла накануне войны. Подчеркну здесь слова ‟в лучшем случае”. В том, что серология так отстала, виновата, конечно, война. Методы определения группы крови значительно продвинулись и в Европе, и за океаном, но по-прежнему оставалась целая армия неквалифицированных криминалистов и полицейских, да и множество ученых допускали досадные промахи. Сохранение следов крови было недостаточно и ограничивалось самыми примитивными средствами. Криминалистическое объяснение следов на месте преступления и реконструкция хода преступления были преимуществом немногих специалистов, обладавших ценным опытом. Метод Уленгута для исследования крови человека и животного занял прочное место в науке и был непоколебим. Но как же мало ученых по-настоящему умели применять данный метод и насколько неточными и недостоверными оказывались результаты подобных исследований – все это выяснилось в первые десятилетия после войны. Что касается определения группы крови на основании следов крови и секреторных выделений, то здесь сыграли свою роль методы Латтеса и Хольцера, но и им не хватало развития, и им сильно навредила война. Не справлялись даже страны с давней научной и криминалистической традицией. Во время войны никто не научился идентифицировать группу крови 0, устанавливать ее присутствие в следах крови, и когда после войны появилась более тонкая и точная техника, когда сумели усовершенствовать сам процесс исследования крови, выяснилось, что прежние методы устарели и слишком ограниченны. Понадобился энтузиазм и прорыв, чтобы наука серология, пережившая войну, сформировала новый научно-криминалистический аппарат и смогла отвечать широким массовым запросам. Послевоенная серология была беспомощной, недостаточной и недостоверной, и это еще мягко сказано». Так француз Пьер Аржан, умерший в 1957 г., характеризовал ситуацию после войны.

Весной и летом 1956 г. произошел один из тех промахов, о которых писал Аржан. Это случилось в Дюссельдорфе, в молодой еще ФРГ. В борьбе за восстановление криминалистики в Западной Германии среди крупных городов лидировал со своим уголовным розыском Дюссельдорф, столица земли Северный Рейн – Вестфалия. Утром 8 февраля 1956 г. в Третий комиссариат дюссельдорфской полиции обратился некто Юлиус Дрейфус. Пропала его машина – «Мерседес 170 S» с номером R 209–448. Шоферу Петеру Фалькенбергу, 27 лет, накануне вечером было поручено отвезти домой фрау Дрейфус, а потом отогнать автомобиль в гараж. На этом его рабочий день 7 февраля заканчивался. Обычно Фалькенберг начинал работу в 8.45, но утром в пятницу на работу не вышел, а когда позвонили в гараж, выяснилось, что вчера вечером «Мерседес» так в гараже и не появился. Дрейфус звонил квартирной хозяйке Фалькенберга, но водитель не возвращался домой с прошлого утра.

Полицейский принял заявление Дрейфуса и решил, что это очередной автомобильный угон. Германия поднималась из руин, экономика восстанавливалась, проводилась моторизация, машины угоняли каждый день. Наверняка вчера вечером Фалькенберг захотел приключений, решил охмурить какую-нибудь барышню, взял хозяйский «Мерседес», чтобы произвести впечатление, да и остался на ночь, а утром проспал.

Позднее в полицию обратилась и некая фрау Хендрих, проживающая рядом с Центральным вокзалом Дюссельдорфа. Она видела рано утром около бордюра перед своим домом черный «Мерседес», пустой, брошенный, но с включенными фарами. Номер – R 209–448. Это был пропавший автомобиль Дрейфуса. Вероятно, Фалькенберг заночевал у какой-нибудь женщины близ вокзала. Оповестили Дрейфуса. Он попросил отвезти его машину на полицейскую автобазу, и когда «Мерседес» оказался во дворе полицейского управления, дело приняло совершенно иной оборот, гораздо серьезнее.