Век криминалистики

Когда Юнге прибыл в Висбаден, доктор Мартин как раз был удивлен, изучая следы крови на вельветовых брюках. Во-первых, он обнаружил пятна, на которые в Дюссельдорфе не обратили внимания. В Институте судебной медицины исследовали только два больших пятна, они и дали реакцию на человеческую кровь. Прочие пятна и брызги были слишком малы и недостаточны для анализа, на них и смотреть не стали. Во-вторых, Мартин при определении возраста исследовал пятна под микроскопом и обнаружил в пятнах крови примесь белесых блестящих выделений, в которых нашел эпителиальные клетки с содержанием гликогена (животного крахмала), а это указывало на менструальное происхождение крови. Вполне объяснимая находка, если иметь в виду, что жертвы убийства – влюбленные пары на свиданье, не исключено и сексуальное насилие. Доктор Мартин и сам засомневался в достоверности экспертизы Института судебной медицины и решил перепроверить результаты исследований крови. Юнге как раз застал Мартина за этим. Ученый обещал известить Венера по телефону о результатах своего исследования.

Юнге вернулся в Дюссельдорф 8 марта, а поздним вечером 9 марта зазвонил телефон у Венера. Это был Мартин. Ровным, спокойным тоном, с родным швабским выговором, Мартин сообщил начальнику дюссельдорфского уголовного розыска известие, которое стало «разорвавшейся бомбой». Ученый извинился за поздний звонок и заявил, что пятна на брюках фон дер Ляйена никак не могут быть человеческой кровью; это кровь собаки, а именно течной собаки. Группу крови определять бессмысленно, у животных тоже существуют разные группы крови.

После событий последних дней это известие стало тяжким ударом для Венера. Мартин же подтвердил свои показания и заявил, что готов в любой момент повторить свои тесты. Следов крови для этого достаточно. На вопрос растерянного начальника уголовного розыска, как же могла возникнуть такая ошибка, Мартин ответил, что полиция Дюссельдорфа должна спросить об этом не его, а местных судмедэкспертов.

Лишь на следующее утро Венер дозвонился до одного из ассистентов доктора Бёмера. Ассистент в ошибку не поверил, но согласился провести контрольные исследования в то же утро. После полудня 12 марта – как же долго тянулся этот день для спецкомиссии – Институт судебной медицины с витиеватыми извинениями предоставил новые сведения и признал ошибочность своих первоначальных результатов. Пятна на чехлах в автомобиле подозреваемого – это не человеческая кровь. Как получилось, что Институт ошибся в первый раз? Сыворотка с завода Беринга в Марбурге, она же антисыворотка к человеческим кровяным тельцам, используемая в реакции преципитации по методу Уленгута, вступает в реакцию и с кровью собаки.

Венер, Юнге и Ботте не обладали необходимым научным опытом, чтобы перепроверить обоснованность данного объяснения. Им важно было одно: была допущена самая невероятная ошибка за всю их карьеру, и теперь ее приходилось признать. В полдень 12 мая Эриха фон дер Ляйена отпустили на свободу. Но сделанного уже было не вернуть. Как же могло случиться, что через 50 лет после открытия реакции по методу Уленгута серологи допустили такую чудовищную ошибку?

Прежде чем написать доклад в полицейский отдел Министерства внутренних дел, Венер еще раз связался с Мартином, чтобы выяснить один вопрос. Политика Федерального управления криминальной полиции требовала от него скрытности, однако доктор подтвердил, что встречается действительно такая особенная сыворотка, которая одинаково реагирует и на кровь человека, и на кровь собаки. Как практически появляется подобная сыворотка, доктор не знал, сам он использовал сыворотку Беринга, но среди опытных ученых принято перед применением проверять любую сыворотку на ее собственные специфические свойства. Сывороток много, производители разные, свойства тоже. И все это произошло в Дюссельдорфе?

После войны на территории Германии действительно были проблемы с производством сывороток для криминалистических исследований. Институт Роберта Коха производил такие сыворотки до самого конца войны, однако вынужден был остановить производство, когда Берлин был оккупирован и поделен на сектора. Государственный контроль сывороток еще со времен Уленгута осуществлял Институт Пауля Эрлиха во Франкфурте, но и он не перенес послевоенной разрухи. Производство сывороток возобновилось только благодаря частной инициативе заводов Беринга в Марбурге и некоторых криминалистов, но государственный контроль восстановить не удавалось. Тем важнее стало третье контрольное предписание, существовавшее опять же со времен доктора Уленгута: независимо от наличия или отсутствия государственного контроля, каждый исследователь-серолог должен перед применением проверить сыворотку на ее специфические свойства. Это было обязанностью всякого серолога, его личной ответственностью. Тот, кто придерживался данного правила, был застрахован от сюрпризов с сывороткой, подобных тому, что произошел в Дюссельдорфе, где, очевидно, этим правилом пренебрегли.