Век Людовика XIV

Кто бы мог подумать, что с прекрасного сине-золотого портрета Вандика 1 герцога Йоркского в возрасте двух лет, что этот невинный, чувствительный, диффузный ребенок погубит династию Стюартов и окончательно завершит «Славную революцию», передачу власти от короля к парламенту, которую бесславно начал его отец? Но на портрете Райли 2 той же души, что и у Якова II, уверенность превратилась в недоумение, чувствительность — в упрямство, а невинность через податливых любовниц перешла в непреклонное богословие. Этот персонаж определил трагическую судьбу, в которой, как и во всех великих трагедиях, каждый участник боролся за то, что казалось ему правильным, и может претендовать на часть нашего сочувствия.

Мы уже отметили некоторые его достоинства. В своей морской карьере он неоднократно подвергал себя смертельной опасности. Люди сравнивали его с братом в административной деятельности, в скромности расходов, в верности своему слову. Он выполнил предсмертный наказ Карла позаботиться о Нелл Гвин: оплатил ее долги и наложил на нее наследство, достаточное для комфортного содержания. После восшествия на престол он некоторое время поддерживал отношения со своей последней любовницей, Кэтрин Седли; но после уговоров отца Петра он вознаградил ее за услуги и убедил покинуть Англию; он признался, что если бы увидел ее снова, то не смог бы противостоять той власти, которую она над ним имела. 3 Епископ Бернет, который помог свергнуть его с престола, оценил его как «честного и искреннего от природы, хотя иногда вспыльчивого и мстительного; очень твердого друга, пока его религия не испортила его первые принципы и склонности». 4 Он был экономным и бережливым, чеканил честную монету и был прост с народом в налогообложении. 5 Маколей, написав восемьсот страниц о трехлетнем правлении Якова, пришел к выводу, что «с таким количеством достоинств он мог бы, если бы был протестантом, а может быть, если бы был умеренным римским католиком, иметь процветающее и славное царствование». 6

Его недостатки росли вместе с его властью. Гордый и высокомерный еще до своего воцарения, презирающий многих и доступный лишь немногим, он в точности принял теорию своего отца о том, что король должен обладать абсолютной властью; и ему не хватило реалистичного юмора его брата, чтобы увидеть ее практическую ограниченность. Мы должны отдать должное его ревностному отношению к своей религии и желанию предоставить своим собратьям-католикам в Англии свободу вероисповедания и равенство политических возможностей. Он был предан своей матери и сестре-католичке; последние пятнадцать лет он был окружен католиками в своем собственном доме; и ему казалось странным, что религия, породившая столько хороших мужчин и женщин, должна быть столь ненавистна англичанам. Он не разделял ярких воспоминаний английских протестантов о Пороховом заговоре и их страха, что католический правитель будет склонен, и рано или поздно его удастся убедить, проводить только ту политику, которая не вызовет недовольства итальянского папы. Протестантская Англия чувствовала, что католический король будет угрожать ее религиозной, интеллектуальной и политической независимости.

Первые шаги Якова после восшествия на престол несколько ослабили эти опасения. Он назначил Галифакса лордом-президентом Совета, Сандерленда — государственным секретарем, а Генри Хайда (второго графа Кларендона) — лордом тайной печати — все они были протестантами. В своей первой речи в Совете он пообещал сохранить существующие институты церкви и государства; он выразил признательность за поддержку, которую Англиканская церковь оказала его престолонаследию, и пообещал беречь ее с особой заботой. Во время своей коронации он принес обычную для современных английских государей клятву сохранять и защищать установленную церковь. В течение нескольких месяцев он пользовался неожиданной популярностью.

Его первая прокатолическая мера не несла прямого оскорбления протестантизму. Он приказал освободить всех людей, заключенных в тюрьму за отказ принести клятву верности и верховенства. Таким образом были освобождены тысячи католиков, а также двенадцать сотен квакеров и многие другие диссентеры. Он запретил любые дальнейшие преследования по вопросам религии. Он освободил Дэнби и католических лордов, которые были отправлены в Тауэр по обвинению Титуса Оутса. На новом процессе Оутс был признан виновным в лжесвидетельстве, которое привело к казни нескольких невинных людей; суд, выразив сожаление, что не может приговорить его к смерти, приговорил его к выплате штрафа в две тысячи марок, привязыванию к задку телеги, двукратному публичному бичеванию — один раз от Олдгейта до Ньюгейта, а два дня спустя от Ньюгейта до Тайберна — и пятикратному стоянию на столбе каждый год до конца жизни. Он выдержал это испытание и был возвращен в тюрьму (май 1685 года). Джеймс, попросивший отменить вторую порку, отказался.