Век Наполеона

Полина Бонапарт, которую Наполеон считал самой красивой женщиной своего времени, сочла невыносимым ограничивать свои прелести одной постелью. В семнадцать лет (1797) она вышла замуж за генерала Шарля Леклерка; четыре года спустя — вероятно, чтобы отвлечь ее от легкомыслия — Наполеон приказал ей сопровождать мужа в Сен-Домингю в кампании против Туссена Л'Овертюра; Леклерк умер там от желтой лихорадки; Полина вернулась в Европу с его трупом и со своей сказочной красотой, ослабленной болезнью. В 1803 году она вышла замуж за принца Камилло Боргезе, но вскоре впала в прелюбодеяние, и Камилло искал утешения с любовницей. Наполеон попросил своего и ее дядю, кардинала Феша, упрекнуть ее. «Передайте ей от меня, что она уже не так красива, как прежде, и что через несколько лет она будет гораздо менее красива, тогда как она может быть хороша и пользоваться уважением всю жизнь».14 Не успокоившись, Полина рассталась с принцем и открыла свой роскошный дом для самого светского общества. Наполеон сделал ее герцогиней Гвастальской (в провинции Реджо-Эмилия в Италии), но она предпочитала держать двор в Париже. Очарованный ее внешностью, манерами и добрым характером, он терпел ее проступки, пока не увидел в зеркале, как она насмехается над его новой императрицей Марией Луизой. Он изгнал ее в Италию; вскоре она управляла салоном в Риме. Позже (как мы увидим) она приходила ему на помощь в его несчастьях. В 1825 году она воссоединилась с мужем и умерла у него на руках. «В конце концов, — говорил он, — она была самым добрым существом на свете».15

Каролина была почти так же красива, а в последние дни — гораздо более разрушительна. Нам говорят, что ее кожа была похожа на розовый атлас; «ее руки, кисти и ступни были совершенны, как у всех Бонапартов». В семнадцать лет (1799) она вышла замуж за Иоахима Мюрата, который уже успел отличиться в итальянской и египетской кампаниях. За эти заслуги, а также за важную роль при Маренго он получил титул великого герцога Бергского и Клевского. Пока он был занят в своей столице, Дюссельдорфе, Каролина оставалась в Париже и допустила такую близость с генералом Жюно, что Наполеон отправил его в Бордо. Мюрат вернулся в Париж, чтобы вернуть жену, но сражения были его страстью, а опасности — его увлечением. Во время его частых отлучек на фронт Каролина взяла на себя управление их герцогством, и управляла им так хорошо, что Мюрата не хватало разве что на его роскошные костюмы.

Над всем этим похотливым отрядом братьев и сестер восседала их мать Летиция, твердая, непоколебимая и несокрушимая. Она с яростной гордостью и мрачной скорбью разделяла их триумфы и катастрофы. В 1806 году Наполеон сделал ее, которой тогда было пятьдесят шесть лет, вдовствующей императрицей с содержанием в 500 000 франков в год. Он предоставил ей роскошный дом в Париже и множество слуг, но она жила с присущей ей бережливостью, говоря, что бережет себя на случай краха его состояния.16 К ней обращались как к мадам Мере, но она не имела и не стремилась к политическому влиянию. Она сопровождала сына на Эльбу и по его возвращении; она с тревогой и молитвой наблюдала за драмой Ста дней. В 1818 году она обратилась к державам с просьбой выписать его с острова Святой Елены как человека, уже слишком больного, чтобы быть опасным для них; ответа она не получила. Со свойственным ей стоицизмом она перенесла смерть Наполеона, Элизы и Полины, а также нескольких внуков. Она умерла в 1836 году в возрасте восьмидесяти шести лет. Voilà une femme!

Семейный план не сработал, отчасти потому, что не был основан на потребностях управляемых народов, а отчасти потому, что каждый из правителей (кроме Эжена) был индивидуалистом, со своими собственными идеями и желаниями — Наполеон в наибольшей степени. В первую очередь он думал о собственной власти и издал законы, превосходные по сравнению с феодализмом, который утратил свою функциональность; но он ограждал и разбавлял их финансовыми и военными поборами. Уничтожая феодализм, он устанавливал другой, свой собственный: он считал своих братьев и сестер владельцами вотчин, а потому требовал, чтобы они были послушными вассалами, собирали призывников для его нужд во время войны и налоги в мирное время. В защиту своей концепции он объяснял, что почти все территории, которыми он управлял, были завоеваны в войнах, которые ему навязали державы; поэтому они подчиняются «законам» войны, и им повезло, что они получили современные законы Франции и отеческое правление просвещенного деспота. Что касается его семьи, то на острове Святой Елены он подвел печальный итог: