Век Наполеона

Он заполнил множество скрижалей сведениями, почерпнутыми из книг и душ, с которыми он встречался. Он читал много, жадно и в дюжине областей — о людях, животных, растениях, науках, религиях, философиях, нациях, литературе, искусствах. Его ум был одним из самых голодных, самых впитывающих и самых внимательных из всех, о которых мы имеем хоть какие-то сведения. Его память стала хранилищем, из которого он до конца жизни черпал образы, идеи, фразы, аргументы, даже параграфы. Слишком часто он не упоминал или приятно забывал об источнике своего улова и небрежно смешивал свои собственные понятия с заимствованными. В конце концов вес его запасов и их неуправляемое разнообразие оказались слишком велики для ума, приверженного к свободе и отстраненного от порядка. Кладовая едва не рухнула под его грузом.

Возможно, чтобы разгрузить память или накормить жену, ему пришла в голову идея печатать и продавать журнал, почти полностью написанный им самим. Он собрал своих знакомых и слушателей лекций в качестве потенциальных подписчиков и набросал «Проспект»: Чтобы все познали Истину, и чтобы Истина сделала нас свободными». В пятницу 5-го дня февраля 1796 года будет опубликован № 1 (цена четыре пенса) сборника, который будет выходить каждый восьмой день под названием «Сторож» С. Т. Кольриджа, автора «Обращений к народу»».16 Здесь, в печати, как и в своих лекциях, он выступал как радикал, сжигающий мосты, против войны, рабства, сковывания прессы и особенно против налогов с продаж, как жестоко падающих на простых людей.17 Но он не рекомендовал всеобщее избирательное право для взрослых, мужчин или женщин. «Мы должны смело заявлять о политической истине только тем, чей разум способен рассуждать; и никогда — толпе, которая, будучи невежественной и нуждающейся, неизбежно должна действовать под влиянием воспаленных страстей».18 — Колериджу стало невыносимо заполнять тридцать две страницы каждые восемь дней своим собственным пером; все чаще они зависели от чужих, не всегда признаваемых источников. Некоторые бдительные читатели протестовали. Тиражи падали, долги росли. После десяти номеров «Сторож» умер.

1 сентября 1796 года у Кольриджа родился первенец. Он назвал его Дэвидом Хартли, в честь английского протагониста ассоциативной психологии. У него было восхитительное лицо, но еще один рот, который нужно было кормить. Тем временем он сам ощущал недуги сердца и легких и все больше полагался на опиум, чтобы облегчить боль. Он был уже на исходе, когда дружелюбный либерал Томас Пул предложил ему за символическую арендную плату в семь фунтов в год небольшой дом рядом со своим собственным в Незер-Стоуи, недалеко от Бриджуотера. 31 декабря 1796 года Кольридж, Сара и Дэвид переехали в дом. Сара навела уют и чистоту. «С. Т. К.» работал в прилегающем саду, помогал ухаживать за домашней птицей и свиньями Пула и писал запоминающиеся, не подлежащие обсуждению стихи.

Примерно в это время, согласно всегда богатой и украшенной памяти, «Кубла Хан» был задуман, а по большей части и написан, в чудесном сне:

Летом 1797 года автор, будучи нездоровым, удалился в одинокий фермерский дом между Порлоком и Линтоном. Вследствие легкого недомогания ему было прописано успокоительное, от действия которого он заснул в кресле в тот момент, когда читал… в «Паломничестве» Перчаса: «Здесь хан Кубла велел построить дворец и разбить при нем величественный сад. И таким образом десять миль плодородной земли были обнесены стеной». Автор около трех часов пребывал в глубоком сне, по крайней мере, внешних чувств, и в это время у него была самая яркая уверенность, что он не мог сочинить менее двух-трех сотен строк… без всякого ощущения или сознания усилия. Проснувшись, он, как ему показалось, отчетливо вспомнил все, что произошло, и, взяв перо, чернила и бумагу, мгновенно и жадно записал строки, которые здесь сохранились.

Это знаменитое предисловие было истолковано как басня, с помощью которой Кольридж обманул себя или других, заставив принять непорочное зачатие и краткое продолжение «Кубла Хана». Однако нередки случаи, когда автор, изготовив фразы в течение дня, продолжает делать это во сне; но почти всегда эти драгоценности тонут в бессознательном состоянии, когда спящий просыпается. Возможно, в данном случае опиум вызвал не только сон, но и иллюзию, что сочинение было частью сна. В любом случае, Кольридж, с присущим ему мастерством рифмы и аллитерации, превратил прозу Перчаса в один из самых соблазнительных торсов на английском языке.

Возможно, более важным событием, чем «Кубла», в 1797 году для Кольриджа стало приглашение навестить Вордсвортов в Рэйдауне. Он извинился перед Сарой и Дэвидом и отправился пешком, пройдя почти все оставшиеся мили. Он увидел свою цель 6 июня и с волнением побежал через поле к двери своего брата-поэта. Когда Уильям и Дороти открыли ему дверь и свои сердца, в жизни этих троих началась новая эпоха и началось одно из самых плодотворных литературных содружеств.

VI. ТРОЙКА: 1797–98