Век Наполеона

Ваша демократия — не демократия, потому что вы разрешаете богатство. Именно богачи пожинают в последние четыре года плоды Революции; именно торговая аристократия, более страшная, чем дворянская, угнетает нас. Мы не видим предела их поборам, цены на товары растут с ужасом. Пора положить конец смертельной борьбе между спекулянтами и рабочими….. Неужели имущество рабов должно быть более священным, чем человеческая жизнь? Предметы первой необходимости должны быть доступны для распределения административным органам, так же как вооруженные силы находятся в их распоряжении. [Недостаточно также взимать налог на капитал с богатых, пока система остается неизменной, ибо] капиталист и купец на следующий день соберут такую же сумму с санкюлотов… если монополии и власть вымогательства не будут уничтожены».54

В чуть менее коммунистических выражениях Жак Эбер осудил буржуазию как предателей революции и призвал рабочих захватить власть у нерадивого или трусливого правительства. 30 августа депутат произнес магическое слово: Пусть террор станет порядком дня.55 5 сентября толпа из секций, призывая к «войне с тиранами, скопидомами и аристократами», прошла маршем к штаб-квартире Коммуны в Гостинице де Виль. Мэр Жан-Гийом Паш и прокурор города Пьер Шометт отправились со своей делегацией в Конвент и озвучили свое требование к революционной армии, которая должна была объехать Францию с портативной гильотиной, арестовать каждого жирондиста и заставить каждого крестьянина сдать свои накопленные продукты или быть казненным на месте.56

Именно в этой атмосфере иностранного вторжения и революции внутри революции Комитет общественной безопасности создавал и направлял армии, которые привели Францию к победе, и механизм террора, который сплачивал смятенную нацию в единство.

23 августа по смелым планам, представленным Карно и Барером, Конвент распорядился о проведении массового сбора, не имеющего аналогов в истории Франции:

Отныне и до тех пор, пока враги не будут изгнаны с территории Республики, все французы должны постоянно служить в армиях. Молодые пойдут сражаться, женатые мужчины будут ковать оружие и перевозить продовольствие, женщины будут делать палатки и одежду и служить в госпиталях, старики будут носить себя в общественные места, чтобы пробуждать мужество воинов и проповедовать ненависть к королям и единство нации.

Всех неженатых мужчин в возрасте от восемнадцати до двадцати пяти лет должны были призвать в батальоны под знаменами с надписью: «Французский народ — на борьбу с тиранами!». (Французский народ встает против тиранов!).

Вскоре Париж превратился в пульсирующий арсенал. Сады Тюильри и Люксембург были покрыты мастерскими, производившими, помимо прочего, около 650 мушкетов в день. Безработица исчезла. Частное оружие, металл, излишки одежды были реквизированы; тысячи мельниц были захвачены. Капитал и рабочая сила были призваны в армию; заем в миллиард ливров был вырван у зажиточных людей. Подрядчикам указывали, что производить; цены устанавливались правительством. В одночасье Франция превратилась в тоталитарное государство. Медь, железо, селитра, поташ, сода, сера, которые раньше частично зависели от импорта, теперь должны были быть найдены в почве Франции, блокированной на всех границах и в каждом порту. К счастью, великий химик Лавуазье (которого вскоре гильотинировали) в 1775 году улучшил качество и увеличил производство пороха; французские армии имели лучший порох, чем их враги. Ученые, такие как Монж, Бертолле и Фуркруа, были призваны найти необходимые материалы или изобрести их заменители; в то время они занимали ведущие позиции в своих областях и сослужили хорошую службу своей стране.