Век Наполеона

Однако до 1 января 1808 года «никому из евреев в любой деревне или селении не разрешалось иметь земельную аренду, содержать таверны, салуны или трактиры… или продавать вино в деревнях, или когда-либо жить в них под каким бы то ни было предлогом».26 Это означало переселение шестидесяти тысяч еврейских семей из их деревенских домов. В Петербург посыпались сотни прошений с просьбой отсрочить эту массовую эвакуацию, и многие христиане присоединились к ним. Граф Кочубей указал Александру, что Наполеон планирует созвать в Париже в феврале 1807 года синедрион раввинов со всей Западной Европы для выработки мер по полному наделению евреев правами. Александр приказал отложить обсуждаемую программу. Его встречи с Наполеоном в Тильзите (1807) и Эрфурте (1808), возможно, возродили его стремление произвести впечатление на Запад как полностью просвещенного деспота. В 1809 году он сообщил своему правительству, что план эвакуации неосуществим, поскольку «евреи, в силу своего нищенского положения, не имеют средств, которые позволили бы им, покинув свои нынешние жилища, поселиться и найти дом в новых условиях, в то время как правительство в равной степени не в состоянии разместить их всех в новых домах».27 Когда вторжение французов в Россию стало неминуемым, Александр похвалил себя за то, что его еврейские граждане сохранили любовь к нему и лояльность к государству.

VI. РУССКОЕ ИСКУССТВО

Принц де Линь, знавший всех и вся в Европе своего времени, описал Санкт-Петербург в 1787 году как «самый прекрасный город в мире».28 В 1812 году госпожа де Сталь назвала его «одним из прекраснейших городов мира».29 Петр I, завидуя Парижу, начал украшать свою новорожденную столицу; Екатерина Великая утешала своих отвергнутых любовников дворцами, более долговечными, чем ее любовь; а Александр I продолжил царскую гвардию классических колонн, сурово обращенных к Неве. В Европе наступила эпоха неоклассицизма, и царь с царицей, одинаково забывая русские формы и вспоминая Рим, посылали в Италию и Францию архитекторов и скульпторов, чтобы те приехали и поддержали славянскую гордость классическим искусством.

Зимний дворец, начатый в 1755 году Бартоломео Растрелли и завершенный в 1817 году Джакомо Кваренги и К. Дж. Росси, был самым грандиозным королевским домом в Европе, затмевая и превосходя Версаль: пятнадцать миль коридоров, 2500 комнат, бесчисленные мраморные колонны, тысяча знаменитых картин; на нижних этажах две тысячи слуг, а в одном крыле — куры, утки, козы и свиньи,30 в консорциуме, вымощенном соломой.

Александр I, особенно после встречи с Наполеоном в Тильзите, нашел стимул соперничать с ним не только в размахе своего могущества, но и в величии своей столицы. Он привлек французских и итальянских архитекторов, чтобы те своим опытом и мастерством поддержали рвение и энергию местных строителей. Западные художники оставались привязанными к классическим образцам, но за пределы Рима и его руин они вышли в южную Италию и в такие уцелевшие греческие храмы, как храм Геры в Пестуме (Паэзе, близ Салерно); они были такими же древними, как Парфенон, и почти такими же прекрасными, а мужественная сила их дорических колонн придавала новый дух неоклассическому экстазу России.

Но отличительной чертой «стиля ампир» Александра стало постепенное избавление русской архитектуры от латинской опеки. Если в царствование Екатерины II (1762–96) выдающимися строителями были три итальянца — Бартоломео Растрелли, Антонио Ринальди и Джакомо Кваренги, то при Александре I главными архитекторами были Тома де Томон, Андрей Воронихин и Адриан Захаров — трое русских, находившихся под французским влиянием,31 и итальянец Карло Росси, выдвинувшийся на первый план в конце царствования Александра.

В 1801 году Александр поручил Томасу спроектировать и построить Биржу, чтобы украсить деятельность растущего класса купцов и финансистов в Петербурге. Амбициозный архитектор возвел (1807 и далее) огромный фасад, вдохновленный храмами Паэстума и соответствующий современной Бирже (1808–27) Александра Броньяр в Париже. — Шеф-повар Вороныхин — Казанский собор, посвященный Казанской Богоматери, построенный на берегу Невы в 1801–11 годах; его прекрасная полукруглая колоннада и трехъярусный купол откровенно восходят к шедеврам Бернини и Микеланджело, или, что более актуально, к Пантеону Суффло в Париже. — Более высоко оценивается Адмиралтейство — комплекс колонн, кариатид, фриза и остроконечного шпиля длиной в четверть мили, предназначенный для российского флота. — Соперником этого святилища являются канцелярии Генерального штаба, возведенные на Дворцовой площади Росси вскоре после смерти Александра.

По приказу Николая I Рикард де Монферран увенчал Александрийский век России высокой монолитной колонной (возможно, в память о Вандомской колонне в Париже) в знак уважения к царю, который покорил Францию, но не перестал благоговеть перед ее искусством.