Век Наполеона

Различные внутренние расстройства и недостаток физических упражнений привели Наполеона к старости, когда ему было еще сорок лет. Настойчивое требование Лоу, чтобы британский солдат следовал за императором всякий раз, когда тот выезжает за пределы Лонгвуда, разозлило пленника и заставило его избегать любых поездок, как на лошади, так и в калеке. Часовые, расставленные в пределах видимости от его комнат, давали Наполеону еще одну причину оставаться дома; а потеря интереса к продлению жизни все больше склоняла его к вялому бездействию. Бертран сообщал в 1818 году: «Прошло сто дней с тех пор, как он… не выходил из дома». Лас Кейс отметил, что кровь императора циркулирует с трудом,43 пульс был до пятидесяти пяти ударов в минуту.44

В 1820 году он занялся садоводством и взялся за решение этой проблемы с воинским мужеством и дисциплиной. Он призвал всю свою колонию принять участие в этом предприятии, и они с радостью переключились с прежней рутины на новое дело — копать, возить, сажать, поливать и пропалывать. Сэр Хадсон Лоу в качестве нового жеста дружбы прислал своему пленнику растения и инструменты.45 Огород, хорошо политый, вскоре дал свежие овощи, которые Наполеон с удовольствием съел. Его здоровье заметно улучшилось. Но когда урожай с огорода был собран, и наступила плохая погода, Наполеон вернулся к своей прежней праздности в помещении.

Вскоре его недуги возобновили свою атаку по десятку направлений: зубная и головная боли, кожные высыпания, рвота, дизентерия, холодные конечности; язва обострилась, а рак, который должен был быть обнаружен при посмертном вскрытии, стал доставлять ему почти непрерывные боли.46 Эти физические страдания отразились на его настроении и даже уме. Он стал мрачным, раздражительным и горьким; тщеславным и ревнивым к своему достоинству; готовым обидеться, но вскоре готовым простить; считающим свои гроши, но щедро раздающим по завещанию.47 В 1820 году он описывал себя с унынием:

Как я пал! Я, чья активность не знала границ, чья голова никогда не отдыхала! Я погрузился в летаргическое оцепенение. Мне приходится делать над собой усилие, чтобы поднять веки. Иногда я диктовал на разные темы четырем или пяти секретарям, которые писали так же быстро, как я говорил. Но тогда я был Наполеоном, а сегодня я ничто… Я вегетарианствую, я больше не живу».48

У него была целая череда врачей, ни один из которых не оставался с ним достаточно долго, чтобы систематически изучать его симптомы или навязывать последовательную схему лечения. Доктор О'Меара был первым и лучшим, но его пребывание в Лонгвуде было прервано. Его сменили два британских врача, Стокоу и Арнотт, оба хорошие люди, терпеливые и добросовестные. Но 21 сентября 1819 года ситуацию запутало прибытие доктора Франческо Антоммарчи, тридцати девяти лет, с рекомендацией от дяди Наполеона, кардинала Феша; британские врачи позволили ему взять на себя ответственность. Антоммарчи вполне оправдал вопрос Наполеона о том, кто больше убивает — генералы или врачи. Он был горд, уверен в себе и безжалостен, когда Наполеон пожаловался на боли в желудке. Антоммарки прописал ему противорвотное средство в лимонаде. Наполеон корчился от боли и едва не испустил дух; решив, что его отравили, он уволил Антоммарки и запретил ему возвращаться.49 Но через день или два Антоммархи вернулся со своими химикатами и склянками, и император, хотя и проклинал его непечатными непристойностями,50 вынужден был смириться с ним.

Примерно в середине марта 1821 года Наполеон лег в постель и в дальнейшем редко покидал ее. Он страдал от почти непрерывной боли, которую Антоммарчи и Арнотт пытались заглушить постоянными небольшими дозами опиума. «Если бы я закончил свою карьеру сейчас, — сказал он 27 марта, — это было бы большой радостью. Временами я жаждал умереть, и у меня нет страха перед смертью».51 В течение последнего месяца его рвало почти всей пищей, которую ему давали.

15 апреля он составил свое завещание. Некоторые выдержки:

1. Я умираю в апостольской римской религии, в лоне которой я родился….. 2. Я желаю, чтобы мой прах покоился на берегу Сены, среди французского народа, который я так любил. 3. У меня всегда были причины быть довольным моей самой дорогой женой Марией Луизой. Я сохранил к ней до последнего мгновения самые нежные чувства. Я умоляю ее следить за моим сыном, чтобы уберечь его от ловушек, которые еще окружают его младенчество. 5. Я умираю преждевременно, убитый английской олигархией.52