Век Наполеона

Революция добилась больших успехов в реформировании уголовного кодекса. Процедуры стали более публичными; было покончено (на некоторое время) с тайной допросов и анонимностью свидетелей. Тюрьмы перестали быть главным орудием пыток; во многих тюрьмах заключенным разрешили приносить книги и мебель, а также оплачивать привозные обеды; подозреваемые, но еще не осужденные, могли навещать друг друга, играть в игры,20 Мы слышали о некоторых теплых романах, например, о романе заключенной Жозефины де Богарне с заключенным генералом Хоше. Конвент, санкционировавший сотни казней, на своем заключительном заседании (26 октября 1795 года) объявил: «Смертная казнь будет отменена на всей территории Французской республики со дня провозглашения мира».

Тем временем Революция могла заявить, что усовершенствовала метод смертной казни. В 1789 году доктор Жозеф-Игнас Гильотен, член Генеральных штатов, предложил заменить палача и топорщика массивным механическим лезвием, падение которого отделяло бы человека от головы еще до того, как он успевал бы почувствовать физическую боль. Идея была не нова: она использовалась в Италии и Германии с XIII века.21 После нескольких экспериментов с использованием ножа врача на трупах, 25 апреля 1792 года на площади Грев (ныне площадь Вилле), а затем и в других местах была установлена «гильотина», и казни ускорились. В течение некоторого времени они привлекали огромные толпы, некоторые из которых были веселыми, включая женщин и детей;22 Но вскоре они стали настолько частыми, что превратились в ничтожную обыденность; «люди, — сообщал современник, — просто продолжали работать в своих магазинах, когда мимо проносились тумбы, даже не удосуживаясь поднять голову».23 Опущенные головы держались дольше всего.

2. Сексуальная мораль

Между руинами, среди развалин уцелели любовь и месть. Революция пренебрегла госпиталями, но и там, и на полях сражений, и в трущобах благотворительность облегчала боль и горе, добро противостояло злу, а родительская привязанность уживалась с сыновней независимостью. Многие сыновья удивлялись родительской неспособности понять их революционный пыл и новые пути; некоторые из них отбросили старые моральные ограничения и стали беспечными эпикурейцами. Промискуитет процветал, венерические болезни распространялись, подкидыши множились, извращения продолжались.

Граф Донатьен-Альфонс-Франсуа де Сад (1740–1814) происходил из высокопоставленной провансальской семьи, дослужился до генерал-губернатора округов Брессе и Бугея и, казалось, был обречен на жизнь провинциального администратора. Но в нем кипели и бродили сексуальные образы и желания, и он искал философию, которая могла бы их оправдать. После интрижки с четырьмя девушками он был приговорен к смерти в Экс-ан-Провансе (1772) за «преступления отравления и содомии».24 Он бежал, был схвачен, бежал, совершил новые преступления, бежал в Италию, вернулся во Францию, был арестован в Париже, заключен в тюрьму в Венсене (1778–84), в Бастилию и в Шарантон (1789). Освобожденный в 1790 году, он поддерживал Революцию; в 1792 году был секретарем Секции пиктов. Во время Террора был арестован по ложному обвинению в том, что является вернувшимся эмигрантом. Через год его освободили, но в 1801 году, при Наполеоне, он был заключен в тюрьму за публикацию «Жюстины» (1791) и «Жюльетты» (1792). Это были романы о сексуальном опыте, нормальном и ненормальном; автор предпочитал ненормальный и тратил свое немалое литературное мастерство на его защиту; все сексуальные желания, утверждал он, естественны, и им следует потакать с чистой совестью, вплоть до получения эротического удовольствия от причинения боли; в этом последнем смысле он стал бессмертным одним словом. Последние годы своей жизни он провел в различных тюрьмах, писал умные пьесы и умер в приюте для умалишенных в Шарантоне.

Мы слышим о гомосексуальности среди студентов во время революции,25 и можем предположить его популярность в тюрьмах. Проститутки и бордели были особенно многочисленны возле Пале-Рояля, в садах Тюильри, на улице Сент-Илер и улице Маленьких полей; их можно было встретить также в театрах и опере, и даже в галереях Законодательного собрания и Конвента. Распространялись брошюры с адресами и расценками домов и женщин. 24 апреля 1793 года секция Темпл издала приказ: «Генеральная ассамблея… желая положить конец неисчислимым бедам, вызванным распущенностью общественной морали, а также развратом и нескромностью женского пола, настоящим назначает уполномоченных» и т. д.26 Кампанию подхватили другие слои общества; были созданы частные патрули, а некоторые неосторожные правонарушители были арестованы. Робеспьер поддерживал эти усилия, но после его смерти усердие блюстителей ослабло, «филле» появились вновь и процветали при Директории, когда женщины с большим сексуальным опытом стали лидерами моды и общества.