Век невинности

«В общем, — продолжал мистер Ван-дер-Лайден, поглаживая ногу своей белой рукой, на которой поблескивала большая „Соломонова печать“, — в общем, я заскочил к графине, чтобы поблагодарить ее за ту записку с любезными словами, которую она мне прислала после того, как получила мои цветы. А также (только пусть это останется между нами!) я хотел по-дружески предупредить ее, чтобы она не позволяла князю приглашать ее на вечеринки сомнительного толка. Не знаю, в курсе ли вы…»

Миссис Ачер спросила с невинной улыбкой: «А что, князь и в самом деле возит ее на вечеринки?»

«Вы же знаете этих английских аристократов! Они все одинаковые. Мы с Луизой, конечно, очень гордимся своими родственными связями, но… бесполезно ожидать от людей, привыкших вращаться в высшем свете европейских столиц, что они воспримут наши маленькие республиканские ограничения. Князь без страха и упрека идет туда, где его развлекают», — мистер Ван-дер-Лайден сделал паузу, но никто не проронил ни слова. Тогда он продолжал:

«Так вот, кажется, вчера он взял ее с собой к миссис Лемюэль Страферс. А сегодня к нам пожаловал Силлертон Джексон с очередной сплетней, которая весьма обеспокоила Луизу. Так что я решил поехать прямо к графине Оленской и объяснить, как мы в Нью-Йорке относимся к подобным вещам. Разумеется, я действовал дипломатично. Я чувствовал себя вправе давать советы, не боясь показаться чересчур навязчивым, потому что в тот вечер, когда графиня соизволила отобедать у нас, она сама предложила… то есть дала мне понять, что будет благодарна, если ей помогут разобраться, каков здесь порядок вещей. Она и в самом деле поблагодарила меня».

Мистер Ван-дер-Лайден обвел комнату удовлетворенным взглядом. О человеке более страстном можно было бы сказать, что он остался весьма доволен собственным спичем. Но лицо их скромного кузена озарилось мягким светом, исходившим из недр его души; он выполнил свой долг, и по выражению лица миссис Ачер можно было судить, что она высоко оценила этот благородный поступок.

«Как вы с Луизой добры, дорогой кузен! Вы никогда не изменяете себе! Ньюлэнд особенно благодарен вам за то, что вы сделали. Он ведь прежде всего думает о Мэй и членах семьи, с которой собирается породниться».

Миссис Ачер предостерегающе взглянула на сына, который поспешил сказать:

«О, да, сэр! Вы так добры! Но я был уверен, что мадам Оленская вам понравится!»

Мистер Ван-дер-Лайден взглянул на него с глубокой нежностью и произнес:

«Дорогой мой Ньюлэнд, я никогда не приглашаю в свой дом людей, которые мне не нравятся. То же самое я только что сказал Силлертону Джексону».

Взглянув на часы, он поднялся и добавил: «Тысяча извинений: меня ждет Луиза. Мы с ней отужинаем пораньше, чтобы не опоздать в Opera. Мы сегодня идем туда вместе с князем».

После того, как за высоким гостем опустились портьеры, в кругу семьи Ачеров воцарилась тишина.

«Надо же, как романтично!» — в конце концов, воскликнула Дженни. Никто так и не понял, что именно стало причиной ее бурных восторгов (родственники долго ломали голову над этой загадкой, но потом оставили надежду найти им объяснение).

Миссис Ачер со вздохом покачала головой. «Будем надеяться, это всем нам послужит хорошим уроком, — сказала она назидательным тоном. — Ньюлэнд, ты должен дождаться мистера Силлертона Джексона. Он собирался заглянуть к нам сегодня вечером, но я понятия не имею, что ему сказать!»

«Бедная мамочка! — засмеялся Ньюлэнд, склоняясь над миссис Ачер, чтобы поцеловать ее в нахмуренные брови. — Не беспокойтесь, он не придет!»

Глава одиннадцатая

Через две недели Ньюлэнд Ачер обосновался у себя в кабинете в новом офисе «Леттерблеяр, Лэмсон и Лоу». Это была частная юридическая фирма, в которой работали адвокаты, предоставлявшие свои услуги нью-йоркской аристократии. Глава ее, прервав послеобеденную медитацию Ачера, пригласил молодого человека подняться к нему.

Старый мистер Леттерблеяр, аккредитованный советник по юридическим вопросам, служивший интересам, по крайней мере, трех поколений нью-йоркских «сливок общества», восседал за письменным столом из красного дерева. Вид у него был несколько растерянный. Пока он поглаживал коротко остриженные усы и убирал взлохмаченные седые волосы со лба, его непочтительный молодой партнер сравнивал его с лечащим врачом, выведенным из себя пациентом, чей недуг не поддавался врачебно-медицинской диагностике.

«Дорогой сэр, — он всегда так обращался к Ачеру, — я послал за вами, чтобы ознакомить вас с одним делом… Но о нем, в настоящий момент, я предпочитал бы не упоминать в присутствии мистера Скипворда или Редвуда.»

Джентльмены, которых он назвал, являлись его старыми партнерами. Так уж было заведено в старом Нью-Йорке, что все юридические фирмы, с момента их основания, сохраняли в списках имена всех своих партнеров. Мистер Леттерблеяр, таким образом, по возрасту мог вполне сойти за внука одного из своих экс-партнеров.

Мистер Леттерблеяр, нахмурив брови, откинулся на спинку кресла и продолжал: