Век опасности. Обеспечение безопасности Америки в эпоху новых сверхдержав, нового оружия и новых угроз

Несмотря на это, угроза терроризма не исчезла, и было бы глупо объявить о полной победе, а затем забыть о ней. Убийство лидера Аль-Каиды Аймана аль-Завахири в июле 2022 года продемонстрировало важность постоянной бдительности. Правоохранительные органы страны, силы внутренней безопасности, разведывательное сообщество и военные, похоже, пришли к более взвешенной оценке того, что если терроризм - это проблема, которую невозможно искоренить, то с ней можно справиться, не превращая ее в навязчивую идею, которая отвлекает наших лидеров от других угроз.

Цель этой книги - показать, как существующие и возникающие угрозы не обнаруживаются достаточно рано, а если и обнаруживаются, то не предупреждаются с достаточной ясностью и срочностью, чтобы побудить к действиям. Или же, если они замечены и признаны, механизм для борьбы с ними может быть не создан. Когда люди говорят: "Разве правительство не знало об этом?", вопрос заключается в том, кто знал об этом? На каком уровне власти? И что еще происходило?"

Трюизм государственного руководства заключается в том, что у президента и всех чиновников кабинета министров, ответственных за обеспечение безопасности нашей страны, всегда переполнены ящики для бумаг. Как они определяют приоритеты?

Если бы стратегию США за последние семьдесят пять лет можно было сформулировать в виде максимы, то это было бы следующее: заводите друзей и держите угрозы на расстоянии. Это был основной урок, который мы извлекли из двух мировых войн. Именно этим руководствовалась стратегия США во время холодной войны. Это привело к созданию альянсов с другими индустриальными демократиями - а иногда и с диктатурами, чьи интересы совпадали с прагматическими. И именно этим руководствовались Джордж Буш-младший и его администрация после терактов 11 сентября.

Сегодня, когда терроризм уже два десятилетия как перестал быть врагом № 1, возникает множество новых вызовов, причем иного рода. Раньше угрозы проявлялись в виде бомб и пуль, будь то со стороны национального государства, повстанцев или террористов. Но с завершением войн в Афганистане и Ираке внимание действительно переключилось на угрозы, исходящие от цифр, штормов и микробов. Ни одна из этих угроз не может быть удержана на расстоянии. Океаны и пограничные стены не могут их сдержать. Конкретного механизма для борьбы с ними не существует. Безусловно, COVID-19 заставил Соединенные Штаты пересмотреть определение национальной безопасности в сторону от проблем, которые могут быть решены только с помощью перенапряженных вооруженных сил - которые, тем не менее, играют определенную роль даже в борьбе с пандемией - и повысить значение других механизмов для спасения жизней и обеспечения безопасности нации.

Но затем Путин вторгся в Украину, и Соединенные Штаты столкнулись с худшим из двух миров: враждебный соперник с ядерным оружием, преследующий суверенную территорию своего соседа и подрывающий глобальный порядок, в то время как США все еще боролись с пандемией и ростом киберпреступности, которая привела к остановке национального трубопровода и усилила опасения по поводу открытой кибервойны с Кремлем. Внимание Запада было недостаточно сосредоточено на Путине, а истеблишмент национальной безопасности США высмеивал Россию, бывшую сверхдержаву, как не имеющую значения, как Верхнюю Вольту с ракетами. Но умирающий человек с оружием может убить вас так же, как и здоровый человек с оружием. Потребовалась российская армия на границе Украины, а затем вторжение, чтобы правительство проснулось от угрозы, исходящей от Путина и его соотечественников.

Эти примеры говорят о том, что правительство США по-прежнему не может ответить даже на самый простой вопрос: Что такое национальная безопасность? Как мы определяем настоящие смертельные, даже экзистенциальные угрозы? Что значит обеспечить безопасность нашей страны? Измеряется ли успех спасенными жизнями по сравнению с потерянными, количеством территории, защищенной от захватчика, предотвращенным ущербом для нашей экономики или всем вышеперечисленным?

Чуть менее трех тысяч человек погибли 11 сентября, когда началась двадцатилетняя война, стоимость которой оценивается в 6,5 триллионов долларов. Сравните это с COVID, которая унесла гораздо больше американских жизней - один миллион и более - и привела к экономическому спаду. Итак, что значит защищать американские жизни и интересы в современную эпоху? Если правительство не может ответить на этот вопрос, значит, оно не может найти лучший способ обеспечить нашу безопасность.

 

Предупреждения о "кибервойне" служат прекрасным примером.