Век опасности. Обеспечение безопасности Америки в эпоху новых сверхдержав, нового оружия и новых угроз

"Я думаю, они упустили весь сюжет о том, как сильно российская бюрократия, бюрократия национальной безопасности, ненавидела грузин из-за Шеварднадзе", советского министра иностранных дел и союзника Горбачева, который сыграл значительную роль в демонтаже советского строя и который впоследствии стал президентом независимой Грузии. И они ненавидели Саакашвили, потому что он был частью "революции роз", частью цветных революций, которые, как был абсолютно уверен Путин, были направлены против него".

По словам Эдельмана, Путин считает, что цветные революции, прокатившиеся по Грузии, Украине и Кыргызстану, "это некий американский заговор с целью убрать Владимира Путина с поста президента". В этом нет ни секрета, ни тайны. Все это скрывается на виду".

Путин понимает - так, как не понимают Белый дом, Пентагон и Госдепартамент, - что войны больше не начинаются с первой пули или бомбы. Вопрос никогда не стоял так: будет ли война в Украине? Путин уже вел свою войну за Украину, когда Соединенные Штаты и Запад, наконец, обратили на это внимание в 2022 году.

И, конечно, когда-нибудь мир может узнать, что массированное вторжение Путина в Украину можно объяснить не только его личностью и обидами, но и ранее неизвестными способствующими факторами. Был предложен длинный КОВИД. Или рак. Или последствия самоизоляции в течение двух лет пандемии. Или даже осведомленность Путина об актуарных таблицах для российских мужчин и его потребность двигаться в ускоренном темпе, чтобы создать свое наследие для восстановления места Кремля на мировой арене.

Но эти вещи не требуются для объяснения его приказа вторгнуться в Украину. Предпосылки и образ мышления были очевидны на протяжении многих лет. Вся его агрессия шла по прямой линии. На самом деле, некоторые, кто продвигает теорию о медицинском или психологическом обосновании вторжения 2022 года, сознательно или бессознательно надеются оправдать себя тем, что не видели Путина раньше.

На протяжении всего времени Путин стремился использовать свои сильные стороны, играя, опять же, слабой рукой. Близость и численность сил дают Путину эскалационное превосходство, по крайней мере, так он думал в самом начале. Когда начнется война, зависит от него. Для Путина контроль над Украиной является жизненно важным - даже экзистенциальным - вопросом национальной безопасности России. Для Запада это не так. А внутреннее мнение на Западе, в частности в США, настолько поляризовано, что президенты и премьер-министры стран НАТО не действуют при полной поддержке своего населения.

В частности, предварительное размещение Путиным огромных и мощных боевых сил было заметно в СМИ и социальных сетях - и в течение нескольких месяцев. Тем не менее, в течение нескольких месяцев это игнорировалось.

"Я думаю, это не просто совпадение, что вторжение в Украину было подготовлено в преддверии тридцатой годовщины распада Советского Союза, величайшей, по мнению Путина, катастрофы двадцатого века", - сказал Бжезинский. "Он все больше зацикливается на Украине. Он сигнализировал об этом каждый год, начиная с 2008 года, вторжения в Грузию, и заканчивая вторжением в Украину в 2014 году. Это часть не только его советской, но и российской идентичности". Верно?

"Так как же мы могли это пропустить?"

Отчасти это было волевое принятие оптимистических предположений, что известно как предвзятость подтверждения, или, говоря более просторечно, "Вы видите то, что хотите видеть". После Второй мировой войны и до конца холодной войны ни одна великая держава не вступала в войну с другой великой державой. Даже кровавые прокси-конфликты - Корея, Вьетнам - не привели к тому, чтобы две крупные державы открыто воевали друг с другом в течение длительного времени по всему миру или на протяженных линиях фронта. И после холодной войны, во время так называемого и краткого конца истории, было широко распространено убеждение, что взаимозависимость предотвратит конфликт великих держав. Россия, казалось, двигалась в направлении следования глобальным правилам, примеряя маску демократизации после семидесяти лет коммунистической диктатуры. Даже если маска не станет лицом, можно было надеяться, что произойдет сближение взглядов и даже ценностей.

Хотя Путин, похоже, не стремится к военному или идеологическому господству в мире, как это делали хозяева Кремля в коммунистическую эпоху, его действия свидетельствуют о его намерении доминировать в ближнем зарубежье, вновь утвердить Россию в качестве контролирующей власти в гигантской зоне влияния, от Восточной Европы через Кавказские горы до Центральной Азии - независимо от суверенного желания граждан и лидеров этих бывших советских государств. Действия Путина можно рассматривать как преднамеренную попытку создать условия для нового раунда переговоров больших держав - например, еще одной Ялты, чтобы заново поделить мир, с ним на месте Сталина - не как старым генсеком коммунистической партии, а как кем-то вроде "нового царя", титул, который сейчас популярен в западных оценках российского лидера.