Век рыцарей

Две фигуры в развевающихся плащах разошлись в разные стороны под нарастающий рев танковых двигателей, к которым вскоре прибавился и гул самолета. Ханс забросил на броню «копье», влез сам и принял боевую позу. Твердо опершись ногами о металл, он закрылся «щитом» и, подхватив древко от флага, обозначил его как оружие, взяв правой рукой и оставив впереди две трети шеста. Левой рукой Ханс опустил очки. Вроде все. Пора!

Убедившись, что англичанин тоже занял свое место, Ханс ударил пару раз «копьем» по корпусу и издал боевой клич:

— Да здравствует Германия!

Танк рванулся вперед.

Английская машина тоже понеслась в атаку, поднимая тучи песка. Ханс уже перестал обращать внимание на стремительно увеличивавшийся в размерах самолет и сконцентрировался на атаке. Прижав «копье» к себе правой рукой, он наблюдал, как два железных коня несутся навстречу друг другу. Столкнуться они не могли, но сердцебиение у Ханса резко участилось. Он готовился к удару. Удару англичанина и своему. До момента истины остались считанные метры, когда он поднял «копье»

точно на уровень центра щита и отвел его влево. «Копье» англичанина медленно пошло вправо, нацеливаясь в щит Ханса.

Танки разогнались почти до максимальной скорости, значительно превосходившей скорость лошади. Ханс почувствовал, как пот заливает глаза. Протереть их он не мог. Время словно замедлило свой ход, когда танки сошлись корпусами. Ханс видел, как его «копье» ударило в «щит» британца и тут же почувствовал ответный удар, сбивший его с ног. Перед тем как приземлиться на песок, Ханс увидел проносящийся мимо танк без седока. Где-то между мыслью «Ничья!» и радостной улыбкой его затылок встретился с песком, мягким только на первый взгляд. Тупая боль от сильного удара разлилась по всей голове. Ханс попытался встать, но стоило ему подняться на колени, как горячая волна взрыва ударила в спину и, подхватив его, бросила дальше. Мир вокруг исчез во мраке.

Темнота медленно рассеивалась. Ханс пришел в себя и приподнялся на локтях. Он лежал на земле посреди огромного поля цветов. Земля была мягкой и прохладной, а от буйства красок вокруг рябило в глазах. В нос ударила смесь поразительно ярких ароматов. Он сделал глубокий вдох.

«Господи, как же хорошо!» — подумал Ханс, оглядывая зеленые просторы вокруг. Растения вокруг были самого разного, подчас диковинного, вида и запаха. Их ароматы кружили голову, а формы и цвета вызывали изумление. Цвета и запахи загадочного леса манили его, но ноги словно налились свинцом, поэтому встать и подойти к диковинкам, чтобы рассмотреть их вблизи, было невозможно. И он снова опустился на сырую землю, положив руки под голову. Вокруг было очень тихо. Ни звука, только запахи. Дивные запахи странных цветов. Сразу захотелось жить. Прожить всю жизнь, вдыхая ароматы сказочных растений и прохаживаясь по райским садам.

«Так я в раю? Или я его так себе представляю? Где я? Что я? Что со мной было? Пустыня. Африка. Война.

Боль…»

Боль была страшная. В ушах гудело. Болел ушибленный нос. Голова гудела. Губы в песке. Он же хрустел и на зубах. Жарко. Жарче, чем обычно. Жарко, как в аду.

«Ну, вот я и дома!» — Ханс приоткрыл глаза.

Был день. Что-то около полудня. Очков на глазах не было. Каска тоже исчезла. На шее не было узла, державшего флаг, служивший плащом. Слегка побаливавшая левая рука уже не держала на себе щита. Он поднял глаза и увидел, что совсем не далеко густым черным дымом исходит его танк. Значительно ближе стоял англичанин, живой и невредимый.

«Обманули!» — ударило в голову Хансу, когда он вспомнил, что произошло.

Забыв про боль, он в прыжке свалил не успевшего обернуться англичанина и, схватив его за горло, начал душить, обильно осыпая проклятиями:

— Обманул! Свинья! Подлец! Убью!

Британец не пытался отбиваться, а лишь усиленно жестикулировал, указывая куда-то в сторону.

— Не проведешь! — Ханс врезал ему по лицу.

В ответ англичанин только замотал головой, пытаясь убедить Ханса в том, что не обманывает. Не ослабляя хватки, Ханс посмотрел в указанном направлении и понял, что был не прав. Второй танк дымился совсем недалеко от первого. Машины успели проехать еще немного после встречи и навечно замерли по обе стороны прочерченной линии. Ханс слез с англичанина и уселся на песок:

— Что? Что случилось? Я помню, что я упал.

— Я тоже упал. Мы, черт возьми, сшибли друг друга!

— А потом?

— Самолет, который прилетел, похоже, принял нас обоих за своих врагов и накрыл бомбами.

— Меткий.

— Точно.

— Все погибли? — спросил Ханс, надеясь, что он не прав.

— А ты когда-нибудь видел, чтобы кто-то оставался в живых в такой ситуации?

От досады Ханс ударил кулаками по песку:

— Черт!

Англичанин отряхнулся и сел рядом.

— Извини, — коротко бросил Ханс. — Я думал…

— Понимаю тебя, — ответил британец. — Хорошо понимаю, черт возьми.

Хансу захотелось взвыть. Взвыть волком.

Одиноким и бездомным хищником. Беспомощным. Только что он потерял троих лучших друзей. Он слишком долго был на войне, чтобы начать плакать, поэтому собрался с силами и, вскочив с песка, закричал: