Век Вольтера

Был ли Вольтер искренен в этих признаниях? Некоторые студенты объясняют их осторожностью или желанием двигаться к атеизму шаг за шагом,9 или надеждой на то, что религиозная вера, привитая его слугам, уменьшит воровство; и в Вольтере есть отрывки, которые, кажется, оправдывают такое толкование. («Если вы управляете деревней, у нее должна быть религия».10) Одно из самых цитируемых его высказываний, похоже, сводит религию к общественной пользе; но контекст этой фразы выставляет ее в более выгодном свете. Она встречается в Послании к автору «Трех самозванцев»:

Если бы Дьявол не существовал, он бы придумал его,
Вся природа кричит, что он существует.11

— «Если бы Бога не существовало, его нужно было бы придумать, но вся природа кричит нам, что он существует», и вся поэма — это призыв к вере. Вольтер возвращается к теистическому аргументу снова и снова, как бы отвечая на собственные сомнения. В последнее десятилетие своей жизни он писал против атеизма так же часто, как и против ортодоксальной религии. При этом он вел войну с популярным представлением о божестве как о Боге возмездия, обрекающем большую часть человечества на вечный ад. «Человеческий род был бы слишком несчастен, если бы совершать злодеяния было так же привычно, как и верить в них».12 «Если Бог создал человека по своему образу и подобию, мы хорошо отплатили ему».13-создав его по нашему; ничто не может лучше раскрыть представление человека о себе, чем его представление о Боге.

Вольтер пытался примирить свой теизм с существованием зла. В этих попытках теодицеи он приблизился к оптимизму Лейбница (который он высмеял в «Кандиде»): то, что является злом с точки зрения части, может быть добром или, по крайней мере, не злом с точки зрения целого; это не лучший мыслимый, а лучший возможный мир.14 «Когда все подсчитано и взвешено, — писал он Фредерику в 1738 году, — я думаю, что в этой жизни бесконечно больше удовольствий, чем горечи».15-но это было написано в зрелые и средние годы. Он не считал, что человек злой от природы; напротив, он полагал, что человек обладает врожденным чувством справедливости и bienveillance naturelle — естественным чувством доброй воли к другим людям.16 В нравственных идеях и обычаях человечества существует бесчисленное множество разновидностей и противоречий, но все народы, считал Вольтер, осуждают отцеубийство и братоубийство.17

В 1752 году в Потсдаме он написал поэму La Loi naturelle (опубликована в 1756 году), в которой кратко изложил свою «естественную религию». Поскольку поэма была написана в форме письма скептически настроенному Фридриху II, она вряд ли могла быть попыткой угодить набожным людям; однако она ближе к благочестию и ортодоксии, чем все остальное, что когда-либо печатал Вольтер. В нем не только утверждается вера в Бога-творца, но и описывается нравственное чувство человека, вложенное в него Божеством;18 Здесь он говорит, как Руссо, и предвосхищает энтузиазм Канта в отношении категорического императива совести. Он определяет свою религию в одной строке: «Поклоняйтесь Богу, будьте справедливы и любите свое отечество».19 Он рассматривает разновидности религиозных верований, сетует на их ненависть и фанатизм и призывает к взаимной терпимости между вероисповеданиями. Он заканчивает поэму молитвой, которую мог бы подписать любой святой. Парижский парламент приказал публично сжечь поэму (23 января 1759 года), вероятно, потому, что некоторые строки в ней осуждали янсенизм.

Можно сделать вывод, что до 1751 года — пока ему не исполнилось пятьдесят семь лет — Вольтер воздерживался от открытых и публичных нападок на христианство и католическую церковь. Что же побудило его к открытой войне именно в том возрасте, когда большинство бунтарей затихают в покое? Это было подавление «Энциклопедии», ортодоксальные объяснения землетрясения в Лиссабоне и жестокие казни Жана Каласа и шевалье де Ла Барра.

II. ВОЛЬТЕР И ЭНЦИКЛОПЕДИЯ

Он находился в Потсдаме, когда был опубликован первый том «Энциклопедии» (1751). Должно быть, он с удовольствием прочел строки, которыми д'Алембер воздал ему должное в «Предварительных рассуждениях»: «Не могу ли я… воздать этому редкому гению почести и хвалу, которых он заслуживает, которые он так часто получал от своих соотечественников, от иностранцев и от своих врагов и к которым потомство добавит полную меру, когда он уже не сможет наслаждаться похвалами?» Вольтер ответил на комплимент в письме д'Алемберу от 5 сентября 1752 года: «Вы и мсье Дидро совершаете дело, которое станет славой Франции и позором тех, кто вас преследует…. Из красноречивых философов я признаю только вас и его». Он обещал свою поддержку и не упустил случая привлечь внимание к этому предприятию как к «огромному и бессмертному труду, который обвиняет краткость человеческой жизни».20