Век Вольтера

В июле 1761 года семья переехала в Сент-Абби, в пятидесяти милях от Кастра. Однажды ночью в декабре Элизабет вышла из своей комнаты и не вернулась. 3 января ее труп был найден в колодце. Жители Сент-Эбби не были склонны обвинять Сирвенов в убийстве. Из сорока пяти свидетелей, вызванных в местный суд, все без исключения высказали мнение, что девушка покончила жизнь самоубийством или случайно упала в колодец. Местный прокурор Тринсье направил уведомление о деле генеральному прокурору в Тулузе, который поручил ему действовать, исходя из предположения, что Сирвен виновен. Это казалось маловероятным, поскольку в ночь исчезновения Элизабет Сирвена не было в городе. Его жена была стара и слаба. Одна из дочерей была беременна. Вряд ли эти женщины могли столкнуть девочку в колодец так, чтобы не раздался крик. Но 20 января Тринкье приказал арестовать Сирвена.

Сирвен знал, что примерно за два месяца до этого муниципальный суд Тулузы приговорил Жана Каласа к смерти по аналогичному обвинению и на основании сомнительных доказательств. В конечном счете его собственное дело, если он согласится на арест и суд, предстанет перед парламентом Тулузы. Не доверяя этим судам, он в середине зимы повел жену и дочерей через всю Францию и Севеннские горы в Женеву, надеясь, что защитник Каласа придет ему на помощь.

Вольтер, все еще погруженный в свою кампанию за Каласа, счел неразумным смущать французский ум сразу двумя причинами. Он внес свой вклад в поддержку семьи, чье имущество было конфисковано. Но когда тулузские власти затянули с ответом на требование предоставить документы Каласа, Вольтер возобновил атаку, начав кампанию за Сирвена. Он снова обратился за помощью и средствами; пожертвования поступили от Фридриха II Прусского и Кристиана VII Датского, а также от Екатерины II Российской и Станислава Понятовского, короля Польши. Мазаметский суд отказал Вольтеру в просьбе предоставить копию протокола судебного заседания. Мы не должны подробно описывать борьбу по этому делу; она продолжалась до тех пор, пока, наконец, в 1771 году Тулузский парламент не отменил приговор суда низшей инстанции, объявил Сирвенов невиновными и вернул им их собственность. «Потребовалось два часа, чтобы приговорить этого человека к смерти, — сказал Вольтер, — и девять лет, чтобы восстановить справедливость в отношении его невиновности».59

За этими трудами он с тревогой узнал, что сам замешан в деле, которое разгорелось в Аббевиле на побережье Ла-Манша. В ночь с на 8–9 августа 1765 года было изуродовано деревянное распятие на Пон-Нёф через Сомму, а распятие на кладбище Святой Катерины было измазано в грязи. Когда эти осквернения были обнаружены, духовенство и жители города пришли в ужас. Епископ Амьенский прибыл в Аббевиль и, босой, возглавил процессию, за которой последовали почти все жители, умоляя Бога о прощении. Во всех церквях был зачитан монумент, предписывающий суровые наказания для всех, кто мог пролить свет на эту тайну и не явился. Магистрат Дюваль заслушал семьдесят семь свидетелей. Некоторые из них рассказали, что заметили, как трое молодых людей прошли мимо процессии на Корпус Кристи, не преклонив колена и не сняв шляпы. Другие утверждали, что группа молодых людей в Аббевиле, в том числе сын Дюваля, занималась бурлескной инсценировкой религиозных церемоний и распевала развратные песни.60 26 августа были выданы ордера на арест Гайяра д'Эталлонда, шевалье Жана Франсуа Лефевра де Ла Барра и семнадцатилетнего юноши, известного истории только под именем Муанель. Д'Эталлонд бежал в Пруссию, а Муанель и Ла Барр были арестованы. Муанель добился частичного помилования, признавшись, что он и другие виновны в инкриминируемых им деяниях. Он обвинил Ла Барра в том, что тот плевал на изображения святых, пел непристойную литанию под названием «Мадлен», одолжил ему философский словарь и «Послание к Урании» Вольтера; он также утверждал, что видел, как д'Эталлонде ударил распятие на мосту и запятнал крест на кладбище.