Века перемен. События, люди, явления: какому столетию досталось больше всего?

Вы, наверное, подумали, что появление пистолетов привело к росту количества убийств; на самом же деле произошло нечто прямо противоположное. В Средние века жестокость была неотъемлемой частью повседневной жизни. Количество убийств обычно составляло примерно 40–45 на 100 000 человек, но иногда значительно превышало эту цифру. В университетском городе Оксфорде в 1340-х гг. оно достигло 110 на 100 000 человек – лишь немногим меньше, чем в Додж-Сити, одном из самых опасных городов американского Дикого Запада[86]. Часто насилие бывало совершенно незапланированным. Драки то и дело завязывались из-за женщин или споров в тавернах. Историк Мануэль Эйснер, специально изучавший тему, писал, что два из 145 убийств, дела о которых рассматривались в суде Лондона в 1278 г., состоялись после игры в шахматы[87]. Но в XV в. количество убийств стало снижаться, а в XVI внезапно уменьшилось вдвое. Как показывает график ниже, с 1500 по 1900 г. наблюдался четко заметный спад среднего числа убийств примерно на 50 процентов каждые сто лет.

Количество убийств (на 100 000 человек)[88]

Возникает логичный вопрос: почему? С чего вдруг люди по всей Европе перестали друг друга убивать? Есть два традиционных объяснения. Первое основано на работе немецкого историка и социолога Норберта Элиаса, который в книге «О процессе цивилизации» (1939) утверждал, что более «дикие» модели поведения людей были укрощены в начале Нового времени благодаря принятию новых социальных правил и более внимательному отношению к этикету. Насилие среди аристократов, когда-то намного более распространенное, чем агрессия среди простолюдинов, сдерживалось дуэлями и похожими кодексами поведения, которые сейчас ассоциируются с «джентльменами». Растущий класс горожан цивилизовал себя, гордясь религиозной жизнью, презиравшей насилие, и начал контролировать рабочий класс через проповеди в церквях. Постепенно все стали придерживаться одного и того же кодекса цивилизованного поведения. Второе традиционное объяснение еще проще: государства стали эффективнее наказывать преступников, так что люди перестали нападать друг на друга, боясь виселицы.

Несколько лет назад психолог Стивен Пинкер попытался разобраться в этом вопросе в книге «Лучшее в нас» (2011). Он в основном придерживался теории «процесса цивилизации» и предположил, что он был запущен двумя фундаментальными причинами: «экономической революцией» (людям стало выгодно торговать друг с другом) и усилением власти государств[89]. О первом он говорит так: «Если вы обмениваетесь с кем-то услугами или излишками продуктов, то ваш партнер по торговле внезапно становится для вас ценнее живым, чем мертвым»[90]. В книге Пинкера много интересных утверждений, но если приглядеться пристальнее, то его объяснение спада насилия в начале Нового времени не очень верно. Самое близкое к «экономической революции», о которой он говорит, произошло еще в XIII в. Более того, в XVI и XVII вв., когда количество убийств в Англии и Германии наиболее резко снизилось, подушные доходы в обеих странах остановились в росте или даже начали падать. Валовой внутренний продукт (ВВП) на душу населения в Англии упал на 6 процентов, а в Германии вообще рухнул на треть[91]. Английский спад особенно сильно ощутил на себе рабочий класс, доходы которого в реальном отношении упали почти наполовину[92]. Между экономикой и насилием среди частных лиц в XVI и XVII вв. корреляции просто нет.

Пинкер указывает и на другое традиционное объяснение: усиление власти государств. Впрочем, вместо того чтобы просто сказать, что государство начало с большей готовностью вешать людей, он утверждает, что сильные централизованные государства остановили вражду между аристократами и рыцарями и запустили процесс цивилизации. По его словам, «теперь лучшим способом разбогатеть стало не быть самым суровым рыцарем в округе, а отправиться к королевскому двору и втереться в доверие к королю и его окружению»[93]. Но феодалы веками втирались в доверие к королям, что вовсе не мешало им терроризировать крестьян в своих поместьях: одно вовсе не подразумевало прекращения другого. Более того, как видно на графике выше, в Италии эпохи Возрождения, на родине галантного поведения, количество убийств в это время выросло. Пинкер прав в том, что растущая власть государства привела к спаду насилия, но вот механизм, которым он это объясняет, неверен. Чтобы понять, что происходит, мы должны выйти за пределы традиционных объяснений и спросить, как и почему люди начали подчиняться государственной власти.