Века перемен. События, люди, явления: какому столетию досталось больше всего?

Семнадцатый век представляет собой огромный парадокс. С одной стороны, это было худшее время для жизни со времен Черной Смерти. Голод убил миллионы людей. Многие страны раздирали внутренние конфликты. В некоторых регионах Германии смертность во время Тридцатилетней войны превысила 50 процентов. Франция потеряла миллион человек за время Фронды 1648–1653 гг. В Англии в 1643–1651 гг. бушевала гражданская война. Несколько стран вели между собой ожесточенные конфликты на море и на суше. Тем не менее, несмотря на все войны и разрушения, большинство европейских стран сейчас считают этот период своим золотым веком. Испанский золотой век начался с окончания Реконкисты (1492), и считается, что продлился вплоть до окончания Тридцатилетней войны в 1648 г. В Англии период между победой над Непобедимой армадой (1588) и смертью Шекспира (1616) тоже нередко называют золотым веком. Голландский и французский золотой век примерно совпадают с семнадцатым столетием. Во всех этих странах появились шедевры науки и искусства. Во Франции – Версальский дворец, картины Пуссена и Клода Лоррена, пьесы Мольера. Испания может похвастаться картинами Веласкеса, Мурильо и Эль Греко и литературными произведениями Сервантеса и Лопе де Веги. В Нидерландах мы находим Рембрандта, Франса Халса и Вермеера, а также множество жанровых художников. Рим пережил расцвет барокко, а Караваджо создал свои шедевры светотени. Это странное сочетание глобального кризиса и культурного процветания сразу напоминает о знаменитой фразе Орсона Уэллса из фильма «Третий человек»: «Когда Италией тридцать лет правили Борджиа, там были сплошные войны, террор, убийства и кровопролития, но при этом у них были Леонардо, Микеланджело и эпоха Возрождения. В Швейцарии царили братская любовь, пятьсот лет демократии и мира – и что они за это время создали? Часы с кукушкой». На самом деле, конечно, в Швейцарии не было никаких «пятисот лет демократии и мира», но вот идея Уэллса о прямой связи войн с культурными достижениями вполне применима к XVII в.

Возможно, мы поймем этот парадокс, если поразмыслим о контексте трудностей. Зажиточные граждане, конечно, жили в домах с печными трубами, застекленными окнами и удобной мебелью и, скорее всего, питались получше, чем недокормленные предки, но ожидаемая продолжительность жизни при рождении в Париже конца XVII в. составляла всего 23 года. Если вы были сыном женевского буржуа, то могли ожидать, что проживете 30 лет, а если дочерью – 35. Ожидаемая продолжительность жизни при рождении в Англии в среднем почти не менялась, составляя 30 лет – правда, были перепады с 24,7 в особенно плохой год (1650) до 35,3 в особенно хороший (1605). Это куда более низкий показатель, чем в предыдущем веке, когда ожидаемая продолжительность жизни иногда превышала 40 лет и очень редко падала ниже 30[97].