Вековая книга перемен

Под «СОФИЗИКОЙ» Адольф Штецинкопф понимает ту часть теоретических рассуждений, которые базируются на заведомо нереальных предположениях, используют искаженную терминологию и сделаны с нарушениями правил логики.

Наиболее известный цикл статей Адольф Штецинкопф посвятил гипотезам и теориям Стивена Хокинга. Чтобы быть понятнее для читателей логическому разбору были подвергнуты не сами научные труды физика, а его знаменитая книга «Мир в ореховой скорлупе». Естественно Хогинг не читает немецких газет, а сейчас он наверняка уже ничего не читает, поэтому труды журналиста остались без внимания. Простые читатели не сильно поняли «в чём подвох» в рассуждениях Хокинга, а профессиональные физики не стали «опускаться» до уровня полемики с простым журналистом. В результате, как и у большинства людей, жизнь Адольфа Штецинкопфа оказалась ни кому не нужной и совершенно бесполезной.

Нам неизвестно, каким образом после перестройка Адольф Штецинкопф возвратился в Россию. Говорят, что какое-то время он был корреспондентом небольшой немецкой газеты в Москве. Во время одной из по поездок по России, он оказался в Волгоградской области, познакомился с русской немкой, и вскоре перебрался жить в Урюпинск. Отношения с редакцией своей газеты у него уже давно были напряжёнными и его «с радостью» уволили. Видимо новые отношения не сложились, да и психическое здоровье ухудшилось из-за медленно прогрессирующей болезни, поэтому последние годы жизни Адольф Штецинкопф провёл в Урюпинской психиатрической лечебнице.

8. Ножей

Афоризм. «Ницше не был мужчиной, ведь у него не было ножа, иначе он бы знал, что именно нож и убивает нас и делает сильнее».

Толкование. У вашей проблемы множество решений. Консервную банку можно отрыть любым ножом, но оптимальным будет применение именно консервного ножа. Вам необходимо подобрать для решения наилучший инструмент, что позволит решить задачу не просто правильно, но и наилучшим способом. Трудно поверить в то, что древний человек с помощью ножа, топора и мотыги мог создать почти всё необходимое для того чтобы выжить.

Притча. Первый нож подарил мне отец на день рождения. Это был сувенирный складной охотничий нож с двумя лезвиями, консервным ножом и штопором. В те времена он стоил довольно дорого, плюс отец сделал на нём поздравительную гравировку. Дружба у меня с ножом не заладилась. Большое лезвие в открытом состоянии немного качалось. Решив поправить заводскую недоработку, я так сильно ударил молотком по заклёпке, что лезвие, перестав качаться, стало очень плохо открываться. В результате я практически им не пользовался, и сейчас он лежит где-то в родительской квартире.

Второй нож подарил мне двоюродный дядя. Это тоже был складной охотничий нож, но сделанный для практического охотника. Лезвия были больше, имелись: консервный нож, штопор, отвёртка, шило. Он оказался на редкость удобным и полезным, им можно было делать всё. До сего дня я им постоянно пользуюсь, выполняя грязную работу. Металл на лезвиях потемнел, лезвие сточилось, но если бы не он, то я никогда бы не вспоминал своего дядю, сгинувшего где-то в Сибири. Лежит нож в кювете с ложками и вилками, как полноправный столовый прибор.

Третий входит в туристический сборный комплект, включающий ещё вилку и ложку. Комплект состоит из трёх частей, и в собранном виде совершенно неудобен, зато в разобранном виде он способен заменить все столовые предметы. Я беру его в поездки и командировки. Им удобно резать хлеб и колбасу. В чёрном футляре из кожзаменителя он и сейчас лежит в ящике стола на кухне.

Четвёртый самый любимый, я сделал своими руками. Лезвие из нержавеющей стали выточил отец Светки Смирновой, а рукоять из двух кусков эбонита я выточил сам точно по размерам своей ладони. Смазав все части эпоксидным клеем, я заклепал все части алюминиевыми заклёпками. Сам же из солдатского ремня сделал ножны. Всё получилось очень хорошо. Сталь отлично и долго держит заточку и не темнеет. Я им делаю всё, но чаще он участвует в приготовлении пищи. Он незаменим при разделке мяса и рыбы, при чистке овощей и фруктов. Хранится он в подставке с прочими кухонными ножами.

Пятый нож я не купил. Это был азербайджанский нож с литой латунной ручкой, на которой были написаны арабские слова. Он поразил меня тем, оказавшись в моих руках, вызвал резкое острое чувство опасности. Я прямо ощутил близость крови и смерти. Я ясно осознал, что этот нож непременно убьёт, так как был создан для этого. Поэтому я его не купил.