Вековая книга перемен

Начало путешествия было не очень удачным, а окончание оказалось почти катастрофическим. Узнав, что еду на 13 месте я иронично улыбнулся материалистической ухмылкой. Вроде всё складывалось неплохо. Места у нас были нижние и мы немного опасались, что на верхние полки придут две бабушки и начнут просить поменяться с ними. Но сначала пришёл мужичок с сумкой, а затем парень с МР3 плеером, и мы успокоились. На наши места более никто не претендовал, и мы сели покушать. Паренёк предложил выпить вина из тетрапака, а мужичок намеревался выпить водки на троих. Мы вежливо отказались от этих предложений. Паренёк воткнул в уши наушники и залез на свою полку, а наш сосед пошёл искать собутыльников по вагону. Долго ему искать не пришлось, так как по вагону уже бродили три подвыпивших дяденьки (от их вида сразу всплыла ассоциация – «три поросёнка»).

А через два часа от них вернулась настоящая свинья. Это было в сиську пьяное ЧМО. Оно потребовало освободить ему нижнее место, а потом долго и нудно оно задавало исконно русские вопросы: «Что будем делать?» и «Куда мы едем?».

Добродушный паренёк с верхней полки долго и мило с ним беседовал, видимо имея большой опыт общения со своим отцом, и, наконец, уговорил его лечь спать на верхнюю полку. Мы решили воспользоваться тишиной и стали ужинать. Сначала кушали неспешно, но ЧМО начало громко и внятно материться. Вероятно, ЧМО разговаривало со своей женой, но периодически проскакивали обращения и к другу Сане. Мат был не очень разнообразный, зато отборный. Особенностью его речей было полное отсутствие нормальных слов, чтобы выразить свои мысли ему вполне хватало матерных. Когда ЧМО ворочалось, оно несколько затихало, но перед нами свисала рука.

Мы догадались, что это плохая примета и быстро закончили ужин. На столе осталась моя кружка с недопитым соком. Именно туда рухнуло с полки ЧМО. Сок успешно впитался в мою подушку. ЧМО совершенно ничего себе не повредило, но проснулось и задало вопрос: «Куда мы едем?». Не получив ответа, оно попросило попить и не дождавшись ответа стало смачно булькать из нашей бутылки. Ещё раз, задав свой любимый вопрос, ЧМО решило закурить и зажгло сигарету прямо в купе. Сигарету потушили, а ЧМО уложили на свою полку. Не снимая ботинок, ЧМО влезло на полку и, заснув, начало материться ещё громче.

Спать было невозможно, но сосед напротив не только заснул, но ещё принялся остервенело храпеть. Получился дует. Нормальное ЧМО храпело, а полное ЧМО орало матом. Я перебрался в соседнее купе, но слышал, как ЧМО упало ещё раз, как проводники пристёгивали его ремнями, как на станции милиционер очень строго с ним поговорил, и только после этого оно замолкло.

Утром проснулось не ЧМО, а обычный мужичок. Он спросил у соседей: «Ну что я дал вам вчера?» и вышел на станции с названием «Святослав».

14. Тома

Афоризм. «Когда я буду умирать, я хочу смотреть в твои глаза, а не в глаза Бога, потому что ты и есть моё единственное божество!»

Толкование. Вас ожидает встреча с самой главной любовью вашей жизни. Этот человек не станет вашим, но останется в вашей памяти навсегда. Он сформирует ваш вкус, определит ваши последующие предпочтения, станет эталоном для оценки всех следующих претендентов на ваше сердце. Не грустите, что не заполучили его, радуйтесь, что видели и любили такого человека.

Притча. До того как я стал на уроках смотреть на неё, я не смотрел ни на кого.

Сидя на задней парте, можно найти массу интересных занятий. Самым обычным было рисование, вернее черкание, на обложках учебников. По нескольку раз в месяц приходилось менять обложки. Тогда ещё не было готовых полиэтиленовых обложек, тогда ещё не было и целлофановых пакетов, поэтому всё в магазинах заворачивали в бумагу. Учебники я оборачивал в газеты. Чёркать на этих обложках было интересно. Фотографии передовиков и генсеков так и просились на дорисовку и дополнительное оформление. Временами игры становились интеллектуальными, это были опыты с магнитиками и вращение шестерёнок из будильника. Занятия на задней парте никак не мешало учёбе, но настораживало учителей. Маме даже рекомендовали сводить меня к психиатру, так как: «Он учителя не слушает, занимается своими делами, а спросишь – всё отвечает!» Такой «феномен», несомненно, требовал глубокого психологического изучения, но маме так не казалось. Всё прошло, когда я стал смотреть на Тому.

Началось это в седьмом классе. Тома не была самой красивой девочкой в классе, она была образцом абсолютной красоты, как я его себе представлял. Невысокая худенькая девочка, с натуральным цветом волос классической блондинки и голубыми глазами. Цвет волос от природы у неё был таким, какого сейчас искусственные красавицы добиваются с помощью перекиси водорода или красок для волос. Походка у неё была слегка подпрыгивающая, весёлая и вызывала умиление.