Вековая книга перемен

Притча. Она ворвалась в размеренную жизнь кафедры, как верховой огонь мчится по макушкам горящей тайги. Светка действительно была похожа на пламя. Ярко-рыжие волосы, желтовато-карие глаза, маленькая, улыбчивая, шумная, весёлая и конопатая. Её интересовали все и всё, возможно, за исключением учёбы. До неё и в голову никому не приходило, что в университете вместо учёбы можно так весело жить. Она ходила в турпоходы, играла на гитаре и флейте, вечерами посещала концерты и премьеры кинофильмов. Как многие она угодила в хоровую капеллу. Она не только сама мчалась по жизни, в вихрях её турбулентности люди, окружавшие её, тоже начинали колыхаться и двигаться в том же направлении. Правда, порой вечерами её охватывала глубокая апатия и депрессия, но этого никто не видел, и казалось, что она весёлая всегда.

Он был совсем другой. Большой, рассудительный, прагматичный и упёртый, он как бульдозер медленно пёр через туже самую тайгу, выворачивая деревца, мешающие ему двигаться вперёд. Собственно эта «тайга» (то есть кафедра зоологии беспозвоночных) и была единственным местом, где пересекались их интересы.

К Кантовскому афоризму, что оптимизм хуже кретинизма, следует добавить, что оптимизм ещё и заразен. Он заразился в числе первых и заболел Светкой сильнее прочих. Совместная практика в Севастополе могла сблизить их, но она мчалась со своей скоростью и своим курсом, вернее курса то и не было. Очень трудно догнать цель, если она движется хаотично, кидается из крайности в крайность и вовсе не имеет конечной цели. Однажды он догнал её и попросил остановиться. Он предложил двигаться вместе. Она не смогла остановиться, ведь вокруг было ещё столько всего, что было красивее, умнее и веселее чем он.

Верховой огонь сам не прекращается, а один бульдозер не способен бороться со стихией. Светка помчалась дальше. Она быстро вышла замуж, быстро родила дочку, быстро исчезла из виду.

Почти через тридцать лет они встретились на конференции. Конечно, они сидели рядом, конечно, они много говорили. Он уже давно был седым, а она изменилась не сильно, только глаза стали такими же грустными как у него. Маленькие женщины долго кажутся девушками, но прежняя улыбка уже не сопровождается блеском угасающих глаз. Только сейчас она начала приближаться к тому состоянию, в котором он находился всегда, и когда ходил в садик, и когда учился в университете, и когда он выслушивал отказы десятка прочих девушек, в которых он влюблялся. Никто не знал и не знает сейчас, насколько влюбчивым было его сердце. Когда конференция закончилась, и они прощались, она заволновалась, стала, что-то говорить, а на её погрустневших глазах навернулись слёзы. Он обнял её, проводил до трамвайной остановки и спокойно пошёл домой.

Они больше не увиделись и можно только предположить, что она стала копией своей бабушки. Маленький сморщенный изюм без косточки в молодости был виноградиной, внутри которой светился солнечный янтарь.

17. WLW

Афоризм. «Беда не в том, что человеку не дают жить, как ему хочется, беда в том, что он не знает, как он хочет жить».

Толкование. Перед вами учитель на всю вашу жизнь. Если вам посчастливится встретить такого, вы уже не будете прежним. Нравственная величина навсегда станет мерилом ваших мыслей и поступков. Постарайтесь больше времени общаться с учителем. Помогайте ему, чем можете. Говорите с ним обо всём. Не жалейте времени на общение с ним. Другого такого учителя уже не будет. Счастье если таким человеком станет ваш отец.

Притча. Название романа поймут только посвященные, которым Владимир Львович Вагин давал почитать свои книги. На каждой его книге вместо экслибриса стоял знак «WLW».

На море закаты много красивее рассветов. Мы застали его «на закате».

Писать книгу о Владимире Львовиче не возможно, так как не получится словами описать удовольствие от общения с таким человеком. Когда мы общались с ним, светлая радость уже была пронизана грустной мудростью и сожалением о недостигнутом.

Владимир Львович имел небольшое влияние на собственную судьбу, зато мог резко изменить к лучшему жизнь окружающих людей. Почти всё, что он успел сделать, было сделано для других. Для себя у него была только работа.

Временами в его словах сквозило сожаление, и даже недовольство своей карьерой, недостаточной оценкой заслуг, отношениями в семье. Однажды он сказал: «А мои-то ученики уже академики. Если бы я остался в Ленинграде…».

Главная беда не в том, что человек не живёт, как ему хочется. Трагедия в том, что большинство не знают, как они хотят жить! Владимир Львович знал, но не смог из-за своей доброты.

Он должен был всем, ему не должен никто!

Всю жизнь он посвятил паразитам. Он изучал их на работе, они окружали его дома. Это было предначертано. Он любил паразитов, искал их, и они находили его. Паразиты были целью и смыслом жизни.