Вековые конфликты

Теоретики контрреформации рассматривали все государства как части извечного мирового государства; приобретение фактической независимости его отдельными членами считалось злом, наказанием за первородный грех. Все государства, согласно этим теориям, должны подчиняться единой системе законодательства, базирующегося на вечных и божественных основах. Это позволяло Риму отвергать в случае, если того требовала политическая выгода, реальные законы отдельных стран, отрицать вообще законность любых некатолических правительств, запрещать поддерживать с ними дипломатические отношения. Д. Ботеро, обосновывая эту концепцию «светскими» доводами, писал: «По моему мнению, род человеческий может процветать больше всего, если весь мир будет подчинен одному-единственному монарху. Кроме того, что мир узрит огромное и почти бесконечное величие, приближающееся к божественному величию, подобная форма правления будет более длительной, более удобной и приятной, чем любая из существующих ныне». У такого государя не будет причин обременять подданных излишними налогами, и они будут жить в полном довольстве. Существование , независимых государств для Ботеро ¦- зло, «вроде чумы или бури», допускаемое богом в наказание за грехи. Равновесие сил, по мнению Ботеро, зловредная выдумка. При этом, стараясь дискредитировать эту идею, он использовал обычные демагогические приемы идеологов контрреформации, пытавшихся отождествить собственные интересы с интересами всей Европы и населявших ее народов и на этой основе даже оправдывавших убийство нечестивых монархов-еретиков как тиранов и врагов христианского мира. Ботеро прямо объявляет, что любое государство, кроме универсальной монархии, неизбежно становится орудием удовлетворения эгоистических интересов отдельных государей. В этой связи он уверял, что лица, «уделяющие столь много внимания равновесию сил, заботятся не об общем благе, не о благе христианства, не о благе рода человеческого; они не ставят даже целью особое благо того или иного государства и народа, а только интересы того или иного монарха»6. В борьбе за умы людей часто прибегали к маскировке своих намерений, что накладывало явный отпечаток на развитие идеологической конфронтации. Как отмечал Ф. Энгельс, первая форма буржуазного просвещения, «„гуманизм" XV и XVI веков, в своем дальнейшем развитии превратился в католический иезуитизм 7.

Нахождение значительной части французского дворянства в рядах гугенотов усилило черты сходства совсем несходных по своей классовой природе лагерей. В посвящении к «Наставлению в христианской вере» Франциску I Кальвин называл королей земными богами, наместниками бога, однако в его сочинениях, прославлявшихся за их строжайшую логичность, можно найти и прямо противоположные высказывания, оправдывающие неповиновение подданных и даже убийство тиранов, которые «не способствуют принятию их подданными истинной веры». В гугенотском трактате «Защита против тиранов» (1578 г.) политические взгляды Кальвина были истолкованы в смысле дозволенности свержения короля-тирана, нарушившего договор со своим подданным. Об этом же не переставали твердить и многие иезуитские авторы (и во Франции, и в других странах), разъяснявшие, что долгом народа является свержение монарха, отпавшего от католической церкви. Жан Буше провозглашал: «Только одно условие ограничивает свободную волю народа, только одно ему воспрещено - приятие монарха-еретика, которое вызвало бы гнев божий». О том же толковали такие столпы ордена, как кардинал Роберто Беллар-мино, Николо Серрариус, Франциск Суарец, Мариана, об этом говорилось в тысячах проповедей и листках, в семинариях, тысячами различных способов во время религиозных войн во Франции, революции в Нидерландах, в Англии, когда она столкнулась с силами контрреформации, во всех странах и уголках Европы, затронутых вековым конфликтом. Иезуиты пытались использовать в своих целях передовую теорию естественного права и общественного договора, чтобы доказать «законность» свержения еретических монархов. А в ряде стран, причем не только протестантских, даже теория божественного права королей применялась для оправдания борьбы против вселенских притязаний лагеря контрреформации (недаром эту теорию официально одобрили республиканские правительства Нидерландов и Венеции, трактуя ее как теорию божественного происхождения всех правительств). Антигабсбургский лагерь начал приспосабливать к своим целям и теорию равновесия сил.