"Вексель Судьбы" (книга первая)

-- Ты ещё, Лёша, расспроси-ка его про профитроли с форшмаком из керченских сельдей, про раковый суп со стерляжьим расстегаем и про шнельклопс церемонный из хребта черкасского быка, -- с горячностью поддержал кулинарную тему Петрович. -- Не знаю как вы, товарищи, но после сегодняшней скудной и символической пищи итальянских бедняков я бы от чего-нибудь подобного не отказался!

-- Мы ж, Петрович, в своё уже рассматривали этот вопрос и решили закрыть его в "Национале". Насколько помню, все голосовали за данное предложение единогласно.

-- Согласен, но всё-таки прежде, чем у нас появиться повод туда сходить, хотелось бы что-то сожрать. Гуляем-то, поди, уже битый час!

Решили погулять ещё, чтобы аппетит распалился посильней. Настроение у всех было приподнятое, однако когда вздумали свернуть в Варсонофьевский переулок, чтобы вновь вернуться на Кузнецкий, Петрович неожиданно замедлил ход и, как, могло показаться, нервно и неловко подёрнулся всем телом. Затем, сплюнув и потупив взор, перешел с правой стороны на левый тротуар переулка и значительно ускорил шаг, словно желая поскорее покинуть это место.

-- Что-то не так? -- спросил его Борис, догоняя.

Петрович ничего не ответил, и только дошагав до Рождественки, отдышался и сказал:

-- Здесь была моя лаборатория.

-- Что-то случилось? -- удивился Борис, испуганно взглянув на подоспевшего к ним Алексея.

-- Нет, просто не хочу больше появляться в этом месте, -- отвечал Петрович, понемногу успокаиваясь Не знаю почему -- но не хочу. Наверное, слишком много времени прошло, или я стал другим. Вспоминать -- могу, а вот находиться здесь -- нет. Пойдёмте дальше, Москва ведь большая.

Предпраздничная Москва напоминала огромную, разноцветную и стремительную воронку, готовую затянуть в свой круговорот любого, кто оказывался внутри неё без ясной и чётко обозначенной цели, праздным ли гулякой или утомлённым странником. И поскольку положение наших друзей в полной мере отвечало этому состоянию, прогулка затянулась. Через Петровку и Столешников, в полной мере поразивший неофитов витринами наиболее изысканных столичных магазинов, уже затемно они выбрались вновь на бывшую Страстную площадь, где Борис предложил утолить разгулявшийся аппетит в "буржуазной столовой Макдоналдса".

Сытный американский ужин руками из картонных коробов -- несмотря на изначальный скепсис -- вполне пришёлся по душе, не понравилось только отсутствие спиртного. Из-за позднего времени торговлю алкоголем в магазинах уже прекратили, поэтому ничего на оставалось, как отправляться на поиски недорогого кафе. Таковое было найден возле площади Маяковского. Затем Борис поймал такси и организовал поездку сначала по ярко иллюминированному Садовому кольцу, затем -- к Воробьёвым горам, откуда они долго любовались прекрасной ночной панорамой. По пути назад в районе Калужской заставы остановились ещё в одном месте, чтобы заглушить жажду свежим пивом с обворожительно нежной и ароматной малосольной фарерской лососиной, затем пили кофе на Новом Арбате в непонятном заведении из стекла, напоминающем трёхмерную трапецию, где на каждый столик приходилось по две полуголых официантки с накрахмаленными игривыми передниками и чудовищного вида ожерельями из красных кораллов. Затем пытались штурмом прорваться в заведение, которое, по убеждённости Бориса, должно было располагаться на крыше одной из центральных гостиниц и иметь потрясающий вид на Кремль, -- однако заведение то ли было закрыто, то ли в нем не было свободных мест, и из гостиницы их попросили. Наконец, после всей этой круговерти предстоял ещё один тур по залитым разноцветными огнями полупустым магистралям, эстакадам и тоннелям не желающей засыпать ночной столицы.

Лишь около трёх часов ночи таксист остановил машину возле дома в Малом Патриаршем и наши странники, поздоровавшись с разбуженным хмурым консьержем, вернулись, наконец, домой.

* * *

Следующим утром, а точнее -- когда уже было за полдень -- Борис уехал по делам, пообещав вернуться лишь поздно вечером. У Петровича давно имелся план посетить городской адресный стол на Краснопролетарской, в котором, по его убеждению, представлялось возможным навести справки по старым адресам родственников и знакомых, чтобы, быть может, кого-нибудь из них разыскать. Алексей к подобной затее отнесся без энтузиазма, поскольку тесных родственных отношений его родители ни с кем не поддерживали, немногочисленные друзья их семьи давно умерли или погибли, а налаживание связей с их потомками, живущими теперь в совершенно иной вселенной, не имело ни малейшего смысла.

Поэтому когда все разъехались по своим делам, Алексей решил не предавать себя вновь добровольному заточению и отправился на прогулку.