"Вексель Судьбы" (книга первая)

Внезапно раздался похожий на пистолетный выстрел громкий треск рвущейся ткани. Переведя взгляды от несчастного Якова, все увидели, как азиаты во всю прыть улепётывают к спасительной для них толпе, а возле яблони разворачивается Петрович, сумевший в немыслимом прыжке дотянуться до одного из них. В поднятом кулаке он сжимал отбитую сумку.

-- Всё в порядке, -- сказал он, возвращая сумку Якову.

Опешивший Яков глядел на Петровича большими перепуганными глазами. Сделав несколько неровных вдохов и выдохов, он принял сумку и зашептал слова благодарности.

-- Всё в порядке, -- снова повторил Петрович, снимая пиджак. -- Кроме вот этого...

Рукав дорогого итальянского пиджака был вчистую оторван, и помимо того подрукавный шов разошёлся до самой талии.

Вокруг сразу же образовалась толпа сочувствующих. Звучали возмущенные голоса, сетования на бездействие полиции и гневные призывы гнать в шею понаехавших в столицу гастербайтеров. Обе старушки поднялись и наперебой начали предлагать Петровичу отремонтировать пострадавший пиджак.

-- Не надо, милые, не надо, -- отшутился он. -- Эта пижонская материя того не стоит. А вот ваша бы не подвела!

С этими словами он коснулся и любовно провёл ладонью по выцветшему рукаву гимнастёрки Марии Вениаминовны. Видавшая виды белёсая хлопчатобумажная ткань с ровным и плотным саржевым плетением была по-прежнему прочна, пригодна и величественна в своей продуманной неизменности.

Петрович опорожнил карманы разорванного пиджака, переместив их содержимое в карманы брюк и отдав что-то из своего добра Алексею, после чего скомкал его и затолкал в мусорную урну.

-- Ну, так-то даже будет поинтереснее! -- сказал он, разминая плечи. -- Сорочка вроде бы не порвалась?

-- Увы, -- ответил Алексей. -- И сорочка пострадала.

-- Что ж! Тогда, наверное, будем прощаться -- и по домам.

Оправившийся от удара Яков подошёл к Петровичу и протянул руку.

-- Не подберу слов, чтобы вас отблагодарить. Спасибо, господин... не знаю, как вас зовут, вы не представились.

-- Зачем "господин"? Есть же другие слова. Зовите меня -- товарищ Василий.

-- Спасибо вам... Василий.

Инцидент был полностью исчерпан. Все ещё раз поздравили друг друга с праздником, Алексей немного церемонно поцеловал ручки восхищённых старушек, и на том распрощались.

Потерянный в схватке с грабителем пиджак и разорванная сорочка разом изменили все планы, имевшиеся на предстоящую часть дня. Гулять по праздничному городу, слушать концерт на Поклонной или даже просто посидеть в ресторане было теперь нельзя, поэтому решили возвращаться в квартиру.

Движение по Тверской оставалось перекрытым, поэтому в Большом Палашёвском, куда наши герои свернули по пути домой, в ожидании разрешения на проезд скопилась целая очередь автомашин. Внимание Алексея приковал роскошный спортивный автомобиль ярко-алой расцветки: как зачарованный, с давно забытым для себя детским простодушием, он рассматривал его, покуда они не поравнялись -- после чего по-прежнему задерживать, оглядываясь, на чужой машине восхищённый взгляд становилось не вполне прилично. Однако обернуться пришлось -- с лёгким и звонким щелчком отворилась дверца чудо-родстера, и из его кабины выскочил импозантный гражданин средних лет в белоснежном чесучовом пиджаке и с впечатляюще высоким коком чёрных набриолиненных волос.

-- Боря, здорово! -- заорал он что было сил.

-- Саня, ты?.. Привет! -- остановившись, ответил Борис. -- Застрял, что ли?

-- Да, застрял, как видишь! -- автовладелец, оказавшийся приятелем Бориса, обречёно махнул рукой. -- Гуляете?

-- Да вроде того... Давай тебя познакомлю: это Маша, моя сестра. Мои друзья -- Алексей и Василий.

-- Очень приятно. Я -- Штурман. Александр Штурман.

-- А я вас помню, мы как-то пересекались, -- сказала Мария, пока мужчины пожимали руки друг другу.

-- Ну, это немудрено. Корпоративы, шоу, балаганы...

-- Всё продюсируешь? -- поинтересовался Борис.

-- Понемногу. Жить-то надо!

-- Вне всяких сомнений! Сегодня, поди, тоже на посту?

-- А як же ж! Эх, дёрнула меня нелёгкая свернуть к Тверской... Подскажи-ка мне лучше, ты ведь здешний старожил, -- как бы мне переулками просочиться к Гнесинке?

-- Думаю, что никак. Никитская тоже перекрыта часов до двух. Ступай пешком.

-- Жесть! Поздно уже. Не успею, значит, одну деваху прослушать.

-- Пусть подождёт. И ты отдохни в праздник.

-- Отдохни! Это ведь моя работа -- чтоб другие отдыхали! Срывается выступление...

-- Ну и пусть срывается, мало ли что! Устрой замену.

-- Нельзя замену устроить, Боря, никак нельзя! Правительственный концерт!