"Вексель Судьбы" (книга первая)

Алексей, допуская возможность непредвиденного концерта, ещё днём скачал из интернета и распечатал фортепианные транскрипции различных популярных мелодий. Особое внимание он при этом старался уделять музыке, появившейся после войны, которую в силу понятных причин он прежде не знал, однако демонстрировать это незнание считал для себя недопустимым.

По распоряжению Гановского из "Пежо", припаркованного у входа в усадьбу, тотчас же принесли пухлую папку с нотами, и они с Марией занялись подбором номеров для своей небольшой программы. К ним присоединилась и скрипачка Олеся. Скромная и какая-то даже излишне простая при первом знакомстве, она, как весьма скоро выяснилось, виртуозно владеет инструментом и может аккомпанировать буквально с голоса.

Решив не искушать судьбу, Алексей в качестве разминки принялся наигрывать вариации из джазовых сюит Шостаковича, некоторые из которых он разучивал -- страшно помыслить! -- ещё в конце тридцатых. Олеся, когда находила возможным, присоединялась к его игре, и всякий раз ей это удавалось более чем удачно. Для пробы сил в современных вещах Алексей взял несколько транскрипций Леграна, Кола Портера и Пола Маккартни, чем сразу же сорвал аплодисменты. Однако на поступившую просьбу сыграть что-то "посвежее" задумчиво ответил, что его пристрастия остановились на лучшей и самой богатой, по его мнению, области музыки, оформившейся в начале XX века "на основе уникальных для Европы интонаций русского невыхолощенного симфонизма, французского импрессионизма и американской джазовой импровизации."

Во время небольшого перерыва, когда разгоряченному игрой Алексею принесли фужер с коктейлем, Мария сообщила шёпотом: "Публика плохо разбирается в музыке и я боюсь, что тебя начнут воспринимать как тапёра. Попробуй показать им что-нибудь особенное!"

"Но что именно их сможет удивить?" -- спросил Алексей.

"Может быть, ещё одно старое польское танго? -- подсказала Маша. -- Это ведь в самом деле удивительная музыка, и я теперь понимаю, почему ты к ней столь неравнодушен".

Алексей согласился, подозвал к себе Олесю и о чём-то коротко переговорив с ней, вскоре громко постучал десертной ложкой по краю бокала, привлекая внимание.

-- Дорогие друзья, я исполню для вас одну замечательную песню. Это довоенное польское танго Pamietam twoje oczy, -- объявил Алексей негромким голосом в наступившей вокруг тишине. -- Сегодня эту вещь не часто можно услышать, если можно услышать вообще. Тем более что я приготовил для вас маленькую премьеру -- я спою это танго на русском языке.

Вновь раздались аплодисменты, которые были прерваны мощными аккордами вступления, неожиданно для всех зазвучавшими с трагической силой и глубиной. Трепетный альтовый звук скрипки мгновенно заполнил собой пространство террасы и вырвался в сад, притягивая внимание собравшихся и заставляя их прервать разговоры. В наступившей сосредоточенной тишине сильно, объёмно и богато зазвучал баритон Алексея:

За гранью прежних дней и встреч

Твоих я ласк не помню:

Не помню уст горячих, ни жарких слов признаний...

Лишь помню блеск твоих очей -- пьянящих, страстью полных,

Открытых и огромных,

Как бездна и любовь.

Прошло уж много лет,

Но первой встречи след

Остался в сердце, как рана,

Хоть женщин немало

Мимо прошло.

Не знаю я ни одной,

Чтобы сравнились с тобой,

И чтоб огонь их любви

Горел, как очи твои!...

Кто-то из гостей решив, что всё уже сказано пропето, начал было аплодировать, однако Алексей, неожиданно выстрелив поверх голов суровым и бесстрастным взором, резким ударом в клавиши взял сфорцандо, и тотчас же поддержанный объёмным и густым легато скрипки в руках Олеси, продолжил -- на этот раз на полтона сумеречнее и грустней:

И вот проходит жизнь, как сон,

Тебя уже не встретить,

Не вспомнить уст горячих, ни светлых слов весенних...

Лишь помнить буду блеск очей -- роскошных, счастьем полных,

Распахнутых, бездонных,

В снегах моей души.

"Вот теперь всё", -- сказал он негромко, чтобы могла слышать только Олеся, и на несколько мгновений задержав свой взгляд на замолчавших клавишах, резко поднялся из-за рояля.

-- Браво, Алексей! -- Гановский не скрывал восхищения. -- Сам не могу понять, чем эти старые песни так берут. Магия, да и только!

-- Скрывать такой талант! Как же вам не стыдно! -- к Алексею поспешила с комплиментом молодая спутница известного питерского банкира. -- Послушайте-ка, если в вашем концертном графике будет окно, обязательно приезжайте к нам. Муж в июне устраивает закрытый фестиваль. Выборгский замок, белые ночи... Обязательно приезжайте!

-- У нас лучшая в Москве закрытая школа, -- вторила ей другая дама, -- мы вас тоже ждём. Приезжайте к нам на выпускной!

И с этими словами она сунула ему в ладонь визитную карточку.