Вектор

— Может быть… сейчас, сформулирую мысль… — Салазар замялся, но потом спросил напрямую: — Может быть, тот человек, который рассказал вам про это, ошибался? Мы очень внимательно изучили закон, но в нем имеются только косвенные данные о снаряжении участников экспедиции. Никаких прямых упоминаний о том, что у нас заберут доступ к компьютеру, нет.

— Когда Янковский с Кайзером писали этот закон, интегрируемых биокомпьютеров тоже не было, — пожал плечами Эрик. — Что же касается того, что мой знакомый мог ошибиться — я склонен верить техническому директору института наблюдателей.

— Он настолько информирован?

— Салазар, он уже две сотни лет возглавляет одну из структур, отвечающих за внешнюю разведку Федерации. Он информирован гораздо больше, чем ты можешь себе представить.

— Двести лет? — Тина, скромно сидевшая до этого в сторонке, широко открыла глаза. — Это же преступление? Искусственное продолжение жизни запрещено из-за возможных нарушений в генофонде!

— Девочка, ты очень много чего не знаешь о Федерации, — усмехнулся наблюдатель. — Например, я родился двести сорок один год назад.

— Но как…

— Провел сто восемьдесят лет в темпоральной капсуле. Как и множество других наблюдателей.

Орсену показалось, что Салазар не вполне поверил его словам и аргументам, но убеждать кого-то в правоте Кристофа он не собирался. Тем более что директор Коль не показывал никаких документов и ограничился исключительно устной беседой.

А вот Отто, до которого через некоторое время дошла эта же информация, принял ее сразу и безоговорочно.

— Я узнал, что сразу после приземления здесь не останется ничего из привычного нам быта, — напрямик сообщил он, в очередной раз без спроса заняв место напротив Эрика. — Это правда?

— Привет, Отто. Рад вас видеть. Присаживайтесь.

Гость поджал губы и продолжил смотреть на него серьезными внимательными глазами.

Наблюдатель вздохнул:

— Перед отлетом ко мне подошел мой бывший директор. Сразу поясню — я не знаю, какой именно у него уровень допуска, но он один из самых информированных людей на Барнарде. Так вот, он сказал, что Федерация не собирается снабжать векторную миссию лучше, чем того требует закон. А в законе написано только о базовых потребностях. Дальше продолжать?

Отто тихо выругался, а затем произнес:

— Мне кажется, нас попросту хотят убить.

— Тот же самый директор, когда я задал ему этот вопрос, объяснил, что Федерация чтит закон Янковского-Кайзера безусловно. И выполнит все его положения. Поэтому умирать мы будем только из-за собственной глупости.

— Например?

— Например, мы уже выбрали самую неподходящую для жизни планету из предложенных.

— Я сам за нее голосовал, — чернокожий потер переносицу. — Там можно спокойно дышать, есть вода, ресурсы, тепло… чем она плоха?

— Биологическая и сейсмическая угрозы тебя не отпугнули, значит, — Эрик неожиданно понял, что испытывал Кристоф, когда спрашивал его о предложенных вариантах.

— Ну, я так понимаю, там будут землетрясения и какие-то твари, — осторожно сказал Отто. — Мы ведь это переживем?

— Если выберем правильное место для посадки — то переживем. Но вряд ли кто-то проголосует за то, чтобы устроить базу в полярных льдах.

Собеседник снова выругался, а затем неожиданно сменил тему:

— Об этом мы еще поговорим. Сейчас мне требуется ваша помощь в одном небольшом деле.

— Сразу предупреждаю, полковник ясно дал понять, что своего мнения не изменит.

— Да и черт с ним… я о другом. Здесь есть большая группа молодежи, и мне нужно, чтобы они ко мне присоединились.

— По-прежнему думаете о высадке?

— Само собой. Вы с ними общаетесь. Передайте мои слова про возможные проблемы на планете. Расскажите о том, как я это вижу. Объясните все своими словами. Если разговор начну я, они ощетинятся, а это никому сейчас не нужно.

Эрик немного подумал, но затем согласился — несмотря на то что личность Отто вызывала в его душе крайне противоречивые чувства, высказанная им идея всеобщей сплоченности казалась правильной и достойной поддержки.

Спустя неделю группировка чернокожего заметно расширилась, вызвав тем самым осторожное недовольство у разрозненной части колонистов.

Это вылилось в то, что за столом у Эрика оказался уже лейтенант Шульц. К удивлению Орсена, вместе с ним объявилась и Фрея — крайне раздраженная происходящим, но предпочитавшая хранить гордое молчание.

— Доброго дня, наблюдатель. Вы позволите?

— Конечно, присаживайтесь. Слушаю.

— Скажите, я правильно понимаю, что вы сейчас — нечто вроде посредника между Отто и всеми остальными?

— Вряд ли это действительно так. Но я могу с ним поговорить, если это нужно.

Шульц, услышав именно то, что ему было нужно, удовлетворенно кивнул. Затем продолжил:

— Людей очень беспокоит усиление его банды. Меня попросили узнать у вас, как все обстоит на самом деле.

Эрик довольно неприлично фыркнул:

— Лейтенант, вы не находите это смешным? Они боятся Отто, поэтому хотят узнать у меня о его планах. Но они также боятся меня, поэтому посылают на разговор вас.

Со стороны Фреи послышалось недовольное сопение, но на девушку никто не обратил внимания.