Вела Сезон 1

Она говорила искренне. Полуугроза, полуобещание, по-своему почесть — армия Гань-Дэ хорошо заботилась как об иждивенцах, так и о бойцах, выбравших беременность, — хотя противники Кинриг как на поле боя, так и вне его считали иначе.

— Так точно, генерал, — сказала Хана. — У вас есть конкретные приказания? — Она мельком бросила взгляд в сторону — Кинриг видела, как в ее глазах рисуется черточками света разгорающаяся битва.

— Сними шлем на время боя, — сказала Кинриг. Улыбнулась — милосердно, как только что заточенный кинжал. — Он тебе не нужен. Это последняя битва, которая имеет значение.

Ее не заботила гибель Ханы. Лицо Ханы — это оружие. И Кинриг намеревалась его применить — против Асалы.

Хана подняла руку. Та дрожала.

— Хорошего полета, — промурлыкала Кинриг и прекратила вызов.

***

— Диспетчер лагеря «Гала» — командиру Асале, — произнес уже знакомый голос. — Корабль Узочи достиг точки перехода. — Это подтверждали и сенсоры Асалы. — Теперь наше выживание зависит от нас.

Асала разберется по ходу дела. Пока что от нее требовалось лишь присматривать за остатками своего флота.

— Молодцы, — сказала она им. — Но это еще не конец.

Теперь начиналось самое трудное, что может показаться абсурдным только тому, кто никогда не воевал, — ожидание. Оно хорошо давалось Асале — благодаря годам службы снайпером. Это не значило, что ожидание ей нравилось. Но она и корабли под ее командованием отвечали за оборону «Галы», пока не прибудет флот Узочи — и спасение.

***

Нико отхлебнули остывший чай, болезненно осознавая, какая это роскошь в лагере «Гала», закрыли глаза и постарались не задохнуться от волнения. Ребра все еще ныли при глубоких вдохах, хоть и не так страшно, как раньше. Нико стыдливо благодарили нанитовые уколы за эффективность.

Комната, где они устроились с техникой, пропахла потом, белковым порошком и специями, которые обитатели лагеря добавляли в еду, чтобы сделать ее съедобнее или замаскировать привкус испорченных продуктов. Но Нико уже привыкли к вони. Отчасти она принадлежала им самим.

— Войска генерала не ожидают, что мы полетим на них, — объясняла Асала Нико на последнем сеансе связи. — Тут в дело и вступишь ты.

Тут в дело и вступали Нико, да уж. Всего-то надо хакнуть планетарную оборону Гань-Дэ. Раз плюнуть. Да это любой сделает не глядя.

Нико завели несколько тулкитов, второпях скачанных из более-менее надежных источников, но тут в дверь заколотили. Они не обратили на это внимания и установили связь с бортовым компьютером одной из платформ с помощью спуфинга адреса сенсорной матрицы. Доступ будет не самый широкий, но все же лучше, чем ничего; дальше Нико влезет в другие подсистемы, пока наконец не найдет тот вход, что им нужен. Было бы неплохо иметь на все про все больше пары минут, но, в конце-то концов, зачем еще нужны гребаные тулкиты?

Стук продолжался. Нико заскрипели зубами. Они приучились не отвлекаться — благодаря безумному количеству сводных братьев и сестер, хоть они никогда не жили все вместе в одной резиденции. На Хайяме не только Экрем практиковал политическую полиаморию, отбирая влиятельных партнеров, — он просто довел ее до естественного и логичного завершения.

Дверь заскрежетала под чьим-то натиском.

Нико вскочили на ноги, когда в комнату ворвалась грузная женщина.

— Прошу прощения, — сказали они и сами поморщились от собственного пронзительного и отрывистого голоса, — вам сюда нельзя. Я…

— Вы что, сводки не слушали? — спросила женщина с таким сильным акцентом, что даже Нико, несмотря на все свои языковые познания, разбирали его с трудом. — Мы эвакуируем блок D.

Нет, нет, нет, нет, нет.

— Это невозможно, — сказали Нико с натужной улыбкой.

«Всегда улыбайся, — говорил им инструктор. — Ты — дитя своего отца; тебе это должно даваться легко. Ведь и твой отец улыбается не просто так». Словно Нико сами не знали, словно они не терпели всю жизнь направленные на них ослепительные улыбки. Стыдно признаться, сколько прошло лет, прежде чем они заметили, что Экрем одинаково улыбается и родным, и незнакомцам. Но вот, пожалуйста, Нико следует этому совету, словно от него есть какая-то польза вдали от Хайяма. Но, в конце концов, люди — они и на окраинах системы люди; разве это не универсальная истина?

Универсальная истина не спасла бы их от сложностей существования на космической станции.

— Меня прислала Сорайя, когда вы не ответили на сообщения, — сказала запыхавшаяся женщина. — Я должна помочь вам куда-нибудь перебраться. Меня зовут Зелла, и…

«Твою мать». Во время переноски оборудования работать придется на батарее — рискованная перспектива.