Велесовы сыны

Тысячи голосов пели оду признания Великому Велесу, сыну Рода, Богу Равновесия! Всемогущий Род, Прародитель, решил всё уравнять и вместе с Небесной Коровой Земун сотворил Велеса. Для этого он взял поровну тьмы и света, добра и зла, радости и печали. Мудростью своей наделил он его, чтобы вразумил Велес тех, кого повстречает на своём пути. Ну, а поймут его или нет - это уже их дело. За всё совершенное при жизни отвечать приходится после смерти. Так уж предрешено и никак этого не изменишь.

Капище коровьему Богу находилось внизу у подножия горы Волчанки, рядом с рекою, как оно и было положено издревле. Алтари Рогатому Богу всегда ставили в низине и возле воды, а Перуну на горе или на возвышенности.

С того места, откуда они с Лешим наблюдали за этим фестивалем нечисти было приблизительно метров сто или около этого. Камень светился красноватым светом, подсвечивая разворачивающееся представление лучше любой светомузыки со спецэффектами.

Когда же кикимора снова запела, то незримые в темноте сущности подхватили и начали подпевать и вторить следом за нею. Гала-концерт продолжался и в эти мгновения участковому показалось, что в его голове включился сабвуфер. Слаженное пение всё усиливалось и призыв, собравшейся в ночи нечисти, разносился на огромное расстояние по всей округе. В этот момент рядом с камнем появился вполне себе благообразный старичок, в лаптях, с поварёшкой и кувшином в руках. Он споро зачерпнул, то что было налито в алюминиевой фляге и щедро окропил светящийся камень. После чего снова наполнил кувшин и с поклоном поднёс его к раззявленному на стволе дуба рту. Не Торопясь, с поклонами и приговорами дед опрокинул его прямо в эту раскрытую полуметровую пасть. Она втянула в себя всё без остатка, безобразно причмокивая коричневыми губами. Дедушка в холщовом одеянии тут же наполнил посудину доверху ещё раз и снова приступил к кормлению дуба.

— Чем это он его отпаивает? — еле шевеля губами, чтобы их не услышали на поляне, спросил Аристарх Витимович лесовика.

— Чем, чем! Горный мёд с молоком! Авдотья его ещё вчера вечером приготовила! — Леший удовлетворенно причмокнул губами. Глаза у рыжебородого маломерка были масляными, как будто это ему в рот влили два кувшина молока с мёдом. — Теперь точно всё хорошо будет, всё у нас сладится! Как знала Лебедь, что появится ныне коровий Бог! Налажена у нее связь с Тридевятым Царством - Тридесятым Государством, хоть она и отнекивается. Лукавит Авдотья Лиходеевна Лебедь Белая и неспроста лукавит, знать есть ей чего скрывать.

— А это кто такой, в холщовой рубахе ниже пояса и таких же подштанниках? — опять стал расспрашивать лесовика участковый, для которого всё происходящее было в диковинку.

— Так это сам Переруг сегодня ночью сюда пожаловал! Видать напортачил где-то недавно и теперь у нас косяки заглаживает! Богу Трёх Миров угождая, себе плюсики зарабатывает. Он же без этого не могет. Характер у него мерзопакостный, из-за этого и связываться с ним себе дороже.

— Имечко такое у него из-за этого?! Надо же такое имя ему придумать! Переруг! Это потому что натуру имеет склочную? — не успокаивался бывший милиционер. — Сразу понятно, хотя по виду не скажешь.

— Прав ты, потому и имя такое у него. Оттого что ругается всегда и со всеми, по любому поводу и без оного, — Леший во весь рот улыбался, явно радуясь такому вопросу, — Невеликое божество семейных ссор и конфликтов. Вроде и небольшое, и незначительное, но страсть какое зловредное и злопамятное. Сколько семей из-за него порушилось даже подумать страшно. Мёдом не корми, дай ему с кем-нибудь пособачиться. В этот раз видать нагрубил кому-то чином постарше или выпросить для себя чего-то решил. Ты, давай, не отвлекайся, смотри в оба. После схода, когда завершится всё, вот тогда и поговорим. А счас самое интересное будет или может ещё чего-то произойдёт!

Аристарх глянул на поляну и не поверил своим глазам, отчего даже потёр их руками, не мерещится ли ему это с перепугу. Сбоку у дуба прорезался еще один рот, правда поменьше первого, куда дедушка целиком запихивал хлебные булки.

Подавала их ему давешняя кикимора, вынимая прямо из мешка лежащего на алтаре. Но с булками всё закончилось гораздо быстрее. Видимо не голоден был Бог Трёх Миров или булки не по вкусу ему пришлись, да только не стал он их доедать. Их ещё немало оставалось в мешке, когда дубовая ветка отстранила старика Переруга, пытающегося запихнуть очередное хлебо-булочное изделие в намертво сомкнувшиеся губы дубового рта. А со стволом, прямо на его глазах, стали происходить удивительные превращения и подвижки.