Вельяминовы. Дорога на восток. Книга 1

Прямо над его ухом прогремел выстрел, запахло порохом, раздался треск дерева. Он, обернувшись, услышал холодный голос: "Извольте объясниться, господин, — что вы намеревались сделать с этой бедной женщиной?"

Марта, стягивая разошедшийся корсет, рыдая, подобрала с пола пистолет. Она упала на грудь сухощавому мужчине в форме офицера городской охраны. За ним стояли еще двое.

— Вовремя мы мимо проходили, господа. Все ясно, — сказал мужчина, оглядывая комнату. "Ваши бумаги, пожалуйста, — обратился он к Марте.

Та, всхлипывая, сняла с запястья бархатный мешочек. Марта протянула его офицеру, вытирая крупные слезы, что катились по ее щекам: "Меня заманили в этот притон, ваша честь. Я получила записку, от него, — женщина протянула палец в сторону Степана, — я слышала его в синагоге, потом мы познакомились, и вот…, - она вытащила из-за корсета скомканный листок бумаги.

— Обещаете рассказать о Святой Земле, рав Судаков, — хмыкнул офицер. "Прямо с порога, я вижу, начали рассказывать, — он со значением взглянул на Степана. Тот, покраснев, отвернувшись — стал приводить в порядок свою одежду.

— Я ничего такого не писал, — сказал он, справившись с собой, раздув ноздри. "Сучка, какая сучка, — пронеслось у него в голове. "Господи, только бы до синагоги это не дошло". "Эта она, — Степан вскинул голову, — она меня сюда заманила. Вот ее письмо, — он порылся в кармане.

— Это не мой почерк, — Марта широко раскрыла заплаканные, зеленые глаза. "Не мой, господин офицер, — она присела к столу и быстро что-то написала. "Вот, сличите. И заставьте его, — нежный палец опять указал на Степана, — пусть он тоже даст вам образец своего почерка".

Охранник подтолкнул его к столу. Наклонившись над бумагами, он усмехнулся: "Госпожа Холланд говорит правду, рав Судаков. Не знаю, что за дама послала вам эту записку, но понятно, что не она. Не отпирайтесь, видно, что это, — он положил руку на стол, — писали вы". Офицер кивнул патрулю: "Налицо попытка изнасилования. В нашем городе такое с рук не спускают. Никому, — он посмотрел на Степана.

— Я прошу вас, — забормотал тот, — прошу вас…, Проявите снисхождение, я сам не знаю, что на меня нашло, со мной такого никогда не было…Ваша честь, пожалуйста….

Марта собрала бронзовые волосы в тяжелый узел и прикрылась шалью: "Я вижу, что рав Судаков искренне раскаивается, ваша честь. Каждый может совершить ошибку, потерять самообладание".

— Все равно, — угрюмо ответил офицер, — мы должны будем занести этот случай в реестр городских происшествий за день, и если, — он гневно взглянул на Степана, — если нам станет известно, что вы еще в чем-то таком, — его губы брезгливо искривились, — замечены, — вы сядете в тюрьму.

— Нет, нет, — он чуть не плакал. "Я клянусь…"

— Вам же нельзя клясться, — усмехнулся офицер. Незаметно подмигнув Марте, он велел патрулю: "Пошли, ребята".

Оказавшись во дворе, кто-то из охранников сказал: "Неплохие деньги за полчаса работы, Йоханн. И форму она где-то достала, бойкая дамочка".

— Форма, нам, конечно, больше ни к чему, — задумчиво ответил Йоханн, — переоденемся в том сарае и выбросим ее в канал. А эта, — он ласково улыбнулся, — да, бойкая. Робер и Франсуа мне о ней еще тем годом рассказывали, как я в Париж на общий сбор, — он поднял бровь, — ездил. Там мы с ней и познакомились. Хорошая женщина, — искренне добавил Йоханн. Они, перейдя через мост, исчезли в путанице узких улиц Йордена.

Степан почувствовал, как к его виску приставили пистолет. Он все сидел у стола, уронив голову в ладони. Он скосил глаза — на золотой пластинке, что украшала оружие, было выгравировано "Semper Fidelis ad Semper Eadem". "Вечно верной, от вечно неизменной, — вспомнил он отчего-то.

— Я стреляю без промаха, — раздался над ним холодный голос женщины. "Я спасла вашу дочь, в Париже, рав Судаков. Вырвала ее из рук преступника, убийцы. Господин Мендес де Кардозо, которого вы знаете — вернул ей зрение. Ваш брат, — он мой лучший друг, — довез ее до Иерусалима. Если бы не они, — у вас бы сейчас не было Ханы. У вас очень хорошие дети, рав Судаков, вы их, — женщина помолчала, — недостойны. Берите перо и пишите".

— Что? — спросил он сухим, перехваченным горлом.

— Правду, — она все держала пистолет у его головы. "Зачем вы сюда шли, что намеревались сделать, и как вы преследовали госпожу Мендес де Кардозо, честную, порядочную женщину, которой не повезло привлечь ваше, — Марта издевательски усмехнулась, — внимание".

— Она сама…, - пробормотал Степан. Женщина ледяным голосом велела: "Заткнись, ублюдок, и бери перо. Ну! — она пошевелила пистолетом. Он обреченно стал писать.

Марта посыпала чернила песком, и прочитала бумагу: "Очень хорошо. Имейте в виду — если вы еще раз появитесь в Амстердаме, — а я об этом узнаю, непременно, — этот документ на следующий день ляжет на стол совета общины. После этого вам вряд ли, — Марта почесала нос, — будут тут рады. Или вообще — где-то рады. Вы поняли, рав Судаков? — зеленые, спокойные глаза взглянули на него.

Он только и мог, что кивнуть.