Вельяминовы. Дорога на восток. Книга 2

-А как же, - Федор похлопал себя по карману и вздохнул: «Я буду осторожен, все-таки  есть опасность пожара.  Пилатр де Розье так погиб, бедный, когда его шар загорелся.  Так и не повторил путешествие Бланшара, не перелетел из Кале в Дувр».

Федор пригладил рыжие волосы и усмехнулся: «Побрился зачем-то с утра. Когда она последний раз меня видела, я был в сюртуке итальянского сукна  и рубашке шелковой, с запонками  этими, бирюзовыми, что мне Сиди Мохаммед подарил. А теперь - санкюлот санкюлотом. Хотя сабля при мне, - он положил руку на эфес и нащупал пальцами острые грани сапфиров.

-Говоря о Бланшаре, который вовремя уехал в Америку  и там теперь летает, - усмешливо сказал Лавуазье, - в корзине два парашюта, по его заветам. Тоже шелковые. Я надеюсь, что они вам не пригодятся. И вот еще что, - он порылся в своей суме, - вчера днем смастерил, у  себя в лаборатории. Много ты ими рулить не будешь, но пригодится.

Федор принял ручной пропеллер: «Спасибо. Если бы машину Уатта сюда приспособить…, - он похлопал рукой по корзине.

Лавуазье посмотрел на темное, затянутое тучами небо: «Мы с тобой были дураки. И  Бланшар дурак». Он, почти на ощупь, стал что-то набрасывать в тетради. В разрывах облаков показалась бледная луна, и Федор посмотрел на рисунок: «Погибший Менье был прав, конечно».

Лавуазье поморщился, как от боли.

-Отличный математик, инженер  - зачем он только воевать пошел? Ты помнишь, в Mémoiresurl’équilibredesmachinesaérostatiques он представлял рисунки летательной машины  в виде эллипса? Сюда, - карандаш быстро чертил, - под хвостовое оперение можно поставить хоть десять машин Уатта, на угле. И оснастить эту машину рулем. Тогда станут возможны регулярные полеты по Европе..., - Лавуазье прервался и, почесал в голове: «Ладно. Это все потом, в деревне. Мы с Констанцей в Вандею уезжаем».

-Давно пора, - Федор смотрел на редкие фонари, что освещали мост на остров Ситэ. «Тогда я тебе блокнот верну, с той таблицей...»

-Не надо, - Антуан отвел его руку. «Пусть у тебя останется. И пусть..., - он помолчал, - пусть у вас все будет хорошо».

-У вас, - мрачно подумал Федор. Наклонившись, он шепнул: «Не надо бы тебе ходить в Комитет Общественного Спасения. Отправь жену в провинцию, забирай Констанцу и бегите отсюда».

Лавуазье покачал головой: «А если там какой-то несчастный, что рискует подняться на эшафот? Пока можно спасать людей, надо это делать». Он посмотрел на простые, стальные часы: «Спускай лестницу на балкон, ветер хороший».

-Спасибо тебе за все, - тихо сказал Федор, и они обнялись. «Храни вас Господь, - Лавуазье перекрестил его: «Подожди, пока я скроюсь из виду, и начинай».

Федор все смотрел ему вслед - уходящему вдаль по крыше, легкому, невысокому. Потом Лавуазье исчез в чердачном окне. Федор, вздохнув, стал разматывать веревочную лестницу.

Мишель сидел за столом в гостиной, грустно подперев щеку рукой, глядя на маленький глобус. Он повертел его: «Санкт-Петербург. Папа говорил, там очень красиво, почти как в Париже. И река, на которой есть лед. Где же папа, он все не приходит, и не приходит...- он оглянулся на дверь: «Сейчас мама принесет горячего молока, и надо будет спать ложиться. Она сказала - завтра на целый день гулять поедем, в Булонский лес. Каштаны будем жарить, и листья собирать».

Мальчик замер - на балконе, что выходил на Сену, показалась какая-то тень.  Бронзовая ручка задергалась, и он услышал шепот: «Сыночек...»

-Папа! - мальчик бросился к нему. Федор опустился на колени и, удерживая его в объятьях, поцеловал: «Помнишь, ты просил на воздушном шаре полетать? Сейчас полетим, далеко-далеко...»

Федор почувствовал горячие слезы у себя на щеке. Мальчик плакал, обнимая его за шею. «Он сказал, - Мишель шмыгнул носом, - сказал, что ты умер. А я не верил, не верил..., Я молился Мадонне, чтобы ты вернулся. Папа, милый мой..., Сейчас я маму позову, - спохватился Мишель: «А она с нами полетит?»

-Конечно, - улыбнулся Федор, глядя на мальчика. «На мадемуазель де Лу похож, - подумал он. «Лицо у него доброе, не такое, как у отца. Ее лицо. Мой славный, а ведь придется с ними в Вене расстаться..., - он вздохнул: «Давай, подождем, пока мама придет. Здесь же она?»

Мишель кивнул: «Молоко мне греет. А его, - мальчик помолчал,- нет. Только охрана. Папа, а куда мы полетим?»

-Куда ветер погонит, - ответил Федор. Оглянувшись, он увидел на столе, рядом с глобусом, икону. Федор, посмотрел в зеленые, твердые глаза Богородицы: «И, правда, словно с Марты писали. Господи, хоть бы у них с Джоном все получилось». Он сунул икону в карман своей блузы, и  услышал какой-то шум в передней.

Гневный голос Тео сказал: