Вельяминовы. Дорога на восток. Книга 2

-Оставь меня в покое, Максимилиан! Я тебе сказала - я  участвую  в твоих безумных церемониях только потому, что ты угрожаешь убить Мишеля. Но это, это..., - женщина задохнулась и твердо продолжила: «Ты не поставишь гильотину в соборе Парижской Богоматери, и уж тем более - не заставишь меня попирать ногами тело королевы, этой бедной женщины, у которой ты отнял мужа и детей, женщины, которая ни в чем не виновата!»

-Тогда Мишель умрет, - спокойно отозвался Робеспьер.

-Лучше я убью его собственной рукой и потом сама взойду на эшафот, - выплюнула Тео. Раздался крик боли, звон посуды, и Робеспьер завизжал: «Будет так, как я сказал, ты слышишь! Иначе ты сама встанешь у гильотины и отрубишь голову австриячке! Завтра ее казнят, а потом там же, в храме Разума, мы соединимся в обряде нового брака!»

-Не тронь меня, - угрожающе сказала Тео. Федор, потянувшись, закутал мальчика  в кашемировую шаль, что висела на спинке стула. «Иди на балкон, Мишель, - спокойно попросил он. «Не бойся, с мамой все будет хорошо».

-Я не боюсь, - серьезно ответил мальчик, проскальзывая в темноту ночи. «Ты же здесь, папа - чего бояться?». Федор проводил его глазами и нырнул за портьеру.

Дверь, что вела из коридора в гостиную, распахнулась. Робеспьер, все еще шипя от боли в обожженной молоком руке, втолкнул Тео в комнату. Ее волосы растрепались, домашнее, темного бархата платье, было разорвано у плеча.

-Оставь меня! - выкрикнула женщина, замахнувшись, ударив Робеспьера по лицу. «Ты мне противен, убийца, мерзавец! От тебя на милю несет смертью! Проклятый, отвратительный ублюдок, лучше я умру, чем стану твоей женой!»

-Станешь, - сквозь зубы ответил Робеспьер, доставая пистолет. «Прямо сейчас, прямо здесь! Раздевайся! - он рванул вниз ткань на платье, прореха затрещала. Робеспьер, так и не опуская оружия, вцепился зубами в смуглое плечо.

-Твоя кровь, - сказал он зачарованно, облизывая губы. «Хочу еще! - он зарычал. Ударив Тео по лицу, сбив с ног, он прижал женщину к персидскому ковру.

-На помощь! - рыдая, крикнула Тео. «Мишель, Мишель, милый мой, беги...»

-Наплевать на это отродье, пусть смотрит, - Робеспьер разорвал подол ее платья. Рассмеявшись, он показал Тео пистолет: «Сначала этим, моя дорогая. Тебе понравится, обещаю».

Он вдруг почувствовал холод у своего виска. Знакомый голос велел: «Руки вверх, месье Робеспьер. И не вздумайте дергаться - голову разнесу».

Тео посмотрела в голубые, в золотистых искорках глаза Федора. Мгновенно вскочив на ноги, одним легким, быстрым движением она схватила с камина фарфоровую вазу с белыми розами. Робеспьер даже не успел поднять руки - ваза разбилась о его затылок, вода хлынула на ковер, и он упал - лицом вниз, на рассыпавшиеся цветы.

Дверь затрещала, послышались крики охраны. Тео тихо сказала: «Месье Корнель…, Это вы…, А где, - она оглянулась, - Мишель?»

-На балконе, в вашей шали, он не замерзнет, - в дверь вонзился штык, Робеспьер пошевелился, застонав. Федор добавил: «Пойдемте, мадемуазель Бенджаман, не стоит тут больше оставаться. У меня там лестница, на крышу».

-Мама Тео, - Мишель уцепился за ее руку, - смотри!

Тео, оказавшись на балконе, подняла глаза вверх.

-Я не верю, - подумала она.  Шар, из темного холста, был еле виден на ночном небе.

Федор подхватил ребенка: «Вы поднимайтесь, мадемуазель Бенджаман, мы следом». От нее пахло розами, растрепанные, тяжелые, волосы  бились на ветру. Женщина чуть приподняла подол.  Он увидел, в прорехе, край темного, шелкового, отделанного кружевами чулка.

-Не сейчас же! - разозлился на себя Федор. Дождавшись, пока Тео окажется в корзине, он и сам взобрался на крышу, придерживая одной рукой Мишеля. «Бедный мой, - ласково подумал мужчина, - сердечко-то как колотится».

Он передал ребенка Тео, и услышал звон стекла в окне.  Робеспьер заорал: «Всем немедленно на крышу! Там государственный преступник, стрелять на поражение!»

-Вы сядьте на пол, мадемуазель Бенджаман, - спокойно попросил Федор. «Возьмите Мишеля, я вас шалью закутаю. И не волнуйтесь, пожалуйста».

Луна вышла из-за туч. Федор увидел, как переливаются искры в ее темных глазах. «Дайте мне пистолет, - потребовала Тео,  устраивая Мишеля у борта корзины. «Вы же сами учили  меня стрелять, месье Корнель. И рубите канаты».

Федор передал ей оружие. Наклонившись, перерезая веревки, он увидел головы солдат, что взбирались на крышу. Шар взвился в воздух, подхваченный порывом ветра, затрещали выстрелы. До них донесся крик Робеспьера: «Сбейте же их!»

-Хорошо, что холст темный, - хмыкнул Федор. Корзина закачалась. Шар, поднимаясь все выше, полетел над крышами Левого берега куда-то на юг.

Робеспьер потер ноющий затылок. Выругавшись, он велел начальнику охраны: «Разбудите всех, кого надо. Я хочу, чтобы на всех южных дорогах утром стояли заставы».

Он спустился вниз. Пройдя по разбитому стеклу, подняв осколок фарфора,  мужчина с ненавистью швырнул его в стену.