Вельяминовы.Дорога на восток.Книга вторая

мягком персидском ковре, что закрывал пол. Мальчик, - светловолосый, высокий, в бархатной

курточке и штанишках, оторвавшись от французской книги, спросил: «Маменька, а можно окно

открыть? Лето же».

-Так дождь за окном, Alexandre, - вздохнула императрица Александра Федоровна, что сидела за

вышиванием, в большом, уютном кресле.

-Хорошо, ненадолго, - она кивнула лакею. Взглянув на детей, женщина попыталась унять дрожь в

руках.

С того зимнего дня, когда совсем близко гремели пушки, когда она, подойдя к окну, увидела трупы

на льду Невы, у императрицы стали трястись пальцы. Она скрывала это, как и то, что у нее иногда

дергалась голова. Свекровь, как-то неодобрительно, сказала:

-Ты, Александрин, слишком чувствительная женщина. Это не Германия, а Россия, пора к ней

привыкнуть. Впрочем, - Мария Федоровна усмехнулась, - вы сейчас все такие. Это мы революцию

во Франции помним. Упаси нас Господь от ее повторения, - пожилая женщина перекрестилась.

«Тебя в Тампль посади, как покойную королеву Марию-Антуанетту, да хранит Господь душу

мученицы, ты и умрешь, на следующий день. Те люди, - Мария Федоровна вздохнула, - они не

чета, вам были, из железа выкованы».

-Я не хочу быть железной, maman, -резко отозвалась Александра, - я женщина. Я имею право

быть слабой.

-В России не имеешь, - отрезала свекровь и больше они об этом не говорили.

Императрица сделала стежок и вдохнула свежий, щекочущий ноздри запах дождя: «И ведь не

скажешь Nicolas ничего. Он муж, он имеет право получать свое - сколько хочет, и когда хочет.

Адини только год, а я опять беременна, - она, невольно, положила руку на живот. «Я ему, правда,

не говорила пока, всего третий месяц..., Господи, опять эти муки, - вздохнула Александра

Федоровна. «И maman - истинно, у нее не сердце, а камень. Она десять раз рожала, и считает, что

все так должны».

-Мама, - раздался рядом испуганный голос наследника престола, - мамочка, что это?

Александра Федоровна подняла голову и похолодела. Посреди детской висел светящийся,

мерцающий шар. Пахло чем-то неприятным, девочки заплакали, подбежав к ней. Женщина,

неожиданно спокойно, велела: «Няня, уведите детей. Немедленно».

Адини, что сидела на ковре, возясь с куклой, засмеялась. Сказав: «Огонь!», протянув ручку,

девочка коснулась шара. Александра Федоровна и не помнила, как подхватила дочь, прижав ее к

себе, спрятав от мертвого, холодного света, что залил комнату.

-Не смотри, - приказала себе императрица. Она успела увидеть, как шар, исчезая, коснулся ее

платья. Так и, удерживая дочь, женщина потеряла сознание.

Николай зашел в свой кабинет и остановился на пороге. Мать, в траурном, черном платье, с

кружевной наколкой на голове, сидела за его столом, читая какое-то письмо. В стекла хлестал

дождь, и он подумал: «Какое отвратительное лето, Петр Великий как будто нарочно построил

город в самом нездоровом месте. Ищи еще такое - не найдешь». Он целый день провел в

Царском Селе, инспектируя гвардию, и, вернувшись, даже не успел зайти к жене. «Надо уже их

вешать, - раздраженно напомнил себе Николай, - хватит канитель разводить».

Мать отложила письмо и посмотрела на него. Глаза у нее были пристальные, внимательные,

серые. «У твоей жены выкидыш, - Мария Федоровна даже не поздоровалась, - Виллие сейчас с

ней. Он сказал, что опасности нет, однако Alexandrin много крови потеряла. Пойди потом к ней, к

детям. Они сегодня молнию видели, странную. Испугались, - Мария Федоровна поджала губы.

-Я даже не знал, что она беременна, - недоуменно сказал император. «Maman, что вы здесь

делаете?»

-Я тоже не знала, - Мария Федоровна поднялась и хлопнула рукой по бумагам, разложенным на

столе. «И кое-чего другого не знала. Ты как смеешь волю своего покойного брата нарушать,

Nicolas? -- она швырнула ему письмо. Николай подобрал его. Разозлившись, он крикнул: «А как вы

смеете рыться в моем столе?»

-Я твоя мать, - Мария Федоровна подошла к нему,- я имею право на все, помни это. Полюбуйся, -

она вытащила из-за корсета лист бумаги, - генерал Сукин прислал с гонцом из Петропавловской

крепости.

Николай пробежал записку глазами и поморщился: «Maman, что за суеверия. Подумаешь, семь

раз молния виселицу разбивала. Построят еще раз, ничего страшного».

-Ты хочешь, чтобы следующая молния в кровать твоего сына ударила? - угрожающе спросила

вдовствующая императрица. «Ты, Nicolas, помни, кровь наследника престола на твоих руках будет.

Еще неизвестно, что с Адини случится, - женщина перекрестилась, - нянька говорит, она того шара,

светящегося, ручкой коснулась. Но, вроде, она бойкая, не заболела. А с женой твоей, сам видишь,

несчастье. Не испытывай судьбу, Nicolas, - велела ему мать, - у тебя виселица на шесть человек

была построена?»

Он, невольно, кивнул.

-Вели построить на пять, - приказала Мария Федоровна, - и Федосье Давыдовне Воронцовой-

Вельяминовой, - она взяла его за рукав мундира и подтолкнула к столу, - на письмо ее ответь. Она

о прощении для своего сына молит.