"Вельяминовы" Книги 1-7. Компиляция (СИ)

- Все это время она была мертва..., - Ханеле, резко взяла ребенка у внучки. Трупик, в казенных пеленках, с биркой на руке, лежал на кровати, рядом с Анной.

Мать взяла ее за руку:

- Хана, доченька моя, посмотри на свою девочку. Она большая, здоровая, мы ее вырастим..., -Константин, увидел, как поднимаются веки дочери. Она застыла, глядя на младенца, что спокойно устроился в шали прабабки. Из-под холщового чепчика выбивались рыжие волосы. Серые глаза Анны были устремлены прямо на дочь. Кровать начала трястись, подниматься вверх, женщины вскочили. Константин заставил себя не отворачиваться. Дочь выгибалась, билась в конвульсиях, рот раскрылся в безмолвном крике. Она шептала: «Нет! Нет!»

Ханеле, быстрым шагом, не оборачиваясь, вышла из камеры.

- Сделай это, - велела она себе, поднимаясь по лестнице, - сделай, и тогда ничего не случится. Тогда все будут прощены..., - во дворе равелина было пусто, хлестал дождь. Шпиль крепости освещался молниями.

- Ты смогла противостоять демону, - напомнила себе Ханеле, - а это дитя. Человеческое, не такое, как ты. Когда я умру, больше нас не останется..., - она закрыла глаза и увидела далекую, скованную льдами землю, услышала крик птиц над озерами:

- Их тоже, потом, не останется. И ее..., - Ханеле посмотрела на темноволосую девушку, с прозрачными, голубыми глазами, что стояла у куста роз, - ее тоже не будет. Я устала..., - она присела на какой-то камень у входа в равелин и положила младенца себе на колени.

- С Мирьям все хорошо..., - она услышала лай собак и размеренные удары колокола, - с Давидом..., -лязгнули металлические двери, а потом Ханеле улыбнулась: «И с ней тоже, с Авиталь».

Вокруг нее были лесистые горы. На берегу чистого озера, маленькая девочка, лет четырех, возилась с камешками. Авиталь сидела рядом, с удочкой в руках.

- Ханой назвала, - удовлетворенно вспомнила Ханеле, - и дальше так будет. Они все узнают, обязательно..., - она заставила себя посмотреть на младенца. Девочка спала, завернутая в тряпки. Ханеле сомкнула костлявые пальцы на ее горле и надавила.

Она, внезапно, почувствовала прикосновение мягкой, ласковой руки.

- Не надо, - услышала она голос матери, - не надо, милая. Ты отомстила за меня, а теперь..., - мать поманила ее за собой, - пусть свершится то, что предначертано. Пусть все будет, как будет. Господь о них позаботится..., - мать указала в сторону зеленых холмов. На горизонте поднимался вверх, каменными стенами, такой знакомый Ханеле город.

- Все ждут, - тихо сказала мать, - и отец твой, и мачеха, и Нахман, и мальчик ваш, и Аарон с Авиталь. И брат твой, с женой..., - Ханеле увидела еще двоих, людей и сглотнула: «Мама, зачем...»

- Господь это решил, - пожала плечами мать, - не нам с ним спорить, не нам вмешиваться в дело рук Его. О детях позаботятся, и о ней, - мать нежно посмотрела на девочку, - тоже. Все будет хорошо..., -вокруг матери засиял свет. Ханеле почувствовала на лице теплый ветер и разжала руки. Она поднималась, вслед за матерью, к Яффским воротам, видя отстроенный город, блестящую, золотую крышу Храма, над которой вились белые голуби.

- Всякое дыхание да славит Господа, - прошептала Ханеле. Она почувствовала, что мать пожимает ей руку: «И мы тоже будем, милая».

- Хорошо, - успокоено подумала женщина, - все хорошо.

Они зашли в свет, исчезая на горизонте, где лежал Иерусалим.

Когда Константин, с женщинами, вышел во двор, ребенок лежал на камне. Дочь умерла тихо, положив голову на колени матери. Великий князь держал ее за руку и плакал. Они тоже плакали. Константин заметил, как изменились лица женщин. У старшей поседели волосы, на лбу и под глазами появились морщины, у Анны побелели виски. Она всхлипывала, укачивая дочь, а потом, едва слышно, сказала:

- Вот и все. Мы теперь другие, милый..., Ты не захочешь..., - Анна запнулась, и он прижался губами к ее руке:

- Я говорил, я никогда вас не оставлю. Я люблю тебя..., - они уложили дочь на кровать, аккуратно прикрыв ее одеялом. Константин, украдкой, перекрестил высокий лоб: «Спи спокойно, милая».

Мать Анны бросилась к камню, подхватив ребенка. Женщины, растерянно оглядывались, и Константин понял:

Ветер утих. Сейчас вода спадет. Но где, же она..., - от старой женщины не осталось и следа, будто она растворилась во тьме. Внучка спокойно, спала, часы на соборе начали медленно бить полночь.

- Ее больше нет, - тихо сказала ему Анна, - бабушка ушла. Свершилось предначертанное..., -Константин велел себе больше ничего не спрашивать:

- Пойдемте. Надо кормилицу найти, я привезу надежную..., - они стояли, втроем, глядя на младенца. Девочка нежно, ровно дышала. Хана ласково коснулась белой щечки. Константин, несмело, спросил: «Ее тоже..., тоже Анна будут звать?»

Прабабушка покачала седой головой:

- Нет..., - она, внезапно, улыбнулась:

- Фрида. Это значит: «радость». Наша радость..., - она уложила младенца в шаль. Константин вспомнил рыжие волосы внучки, ее голубые глаза:

- Федор Петрович был бы рад. Фрида..., - он взял Анну за руку, старшая женщина пошла впереди. Они направились к экипажу, у стены Алексеевского равелина.