Марта вскинула зеленые глаза на высокого, загорелого мужчину и чуть улыбнулась.
— Позволь тебе представить, моя дорогая, его светлость герцога Браччано, — сказала Вероника.
Он поцеловал маленькую, нежную руку, вдохнув аромат жасмина. Женщина была словно ребенок — хрупкая, изящная, с невинными глазами. Темные, длинные ресницы колыхнулись, и она проговорила — медленно, не спеша:
— Мы рады приветствовать героя Лепанто, ваша светлость. Надеюсь, что вам понравится в Венеции.
— Мне уже нравится, — усмехнулся он, глядя на затейливо уложенные бронзовые локоны.
Высокая шея пряталась в пене кружев.
— А вы, почему так поздно, синьора Марта? — спросил он, когда гости вернулись за стол. Сбоку были видны маленькие веснушки на ее зарумянившихся щеках.
— Мне надо было уложить детей, — она взяла тонкими пальцами конфету и откусила. Зубы у нее были мелкими и острыми, — как у хищного зверька, — подумал герцог.
— Вы замужем? — он выпил еще вина.
— Я вдова, — чуть слышно вздохнула Марта. Корсет, — аметистового шелка, с золотой отделкой, едва заколебался на маленькой груди.
Марта повернулась к нему и облизала губы: «У Вероники всегда очень хорошие сладости.
Попробуйте, ваша светлость».
— С удовольствием, — он протянул смуглые, поросшие черными волосами пальцы, и взял конфету из ее руки. Надкусив, он прожевал и улыбнулся: «Считайте, что я вас поцеловал».
Белая кожа в скромном декольте, украшенном только золотым крестом с алмазами, чуть зарумянилась.
— Не сегодня, — сказала Вероника, глядя на него спокойными глазами. «У меня сегодня клиенты, — она махнула головой в сторону гостиной, где инквизитор, член Совета Десяти и Марта обсуждали поэзию Данте.
— Кто из них? — прошипел Орсини.
— Оба, — сладко улыбнулась женщина. «Есть запись, Паоло, есть очередь, есть установленный порядок, в конце концов».
— Я тебе дам больше денег, чем два этих старых хмыря, — настаивал он.
— Я не буду обижать давних друзей, — холодно сказала куртизанка и отвернулась.
Выйдя из палаццо, Орсини сочно выругался, и было подумал пойти к простой шлюхе. «Нет», — улыбнулся он, садясь в лодку. «Все равно она будет моей, и тем слаще будет ее взять. Не хочу размениваться».
Он плохо спал и ворвался в опочивальню к Веронике, когда она заканчивала завтрак.
Куртизанка подняла бровь и поднесла одной рукой, — над второй склонилась служанка, подпиливающая ногти, — чашку кофе к губам. Ноги женщины стояли в серебряном тазике с отваром лаванды.
— Я же сказала, Паоло, — она вздохнула, — есть запись, и есть порядок. Я ни для кого не делаю исключений, будь он хоть сам король, хоть, — Вероника тонко улыбнулась, — твой друг Хуан Австрийский.
— Я не про тебя, — отмахнулся он. «Я про нее. Как мне ее добиться?».
— Ну, — женщина поставила кофе на стол, — вы же победитель при Лепанто. Примените свои стратегические таланты, герцог. Подумайте головой, в конце концов. Вспомните, как ухаживают за женщинами. Тем более, — куртизанка чуть улыбнулась, — у нее есть дети.
— Хорошо. Очень хорошо, — пробормотал Орсини, и, оказавшись в лодке, велел везти себя в Арсенал.
Марта приподняла голову и ахнула — ворота были такими высокими, что сюда, в самое новое здание Арсенала, законченное всего пять лет назад, — как ей сказал герцог, — могло спокойно зайти самое большое парусное судно.
Гондола — огромная, изукрашенная золоченой резьбой, с бархатным пологом на корме, — медленно вплывала внутрь.
Глаза сына были широко открыты.
— Смотри, Теодор, — наклонился к нему герцог, — вот здесь строят военные галеры.
— Как те, что сражались при Лепанто? — мальчик с восхищением разглядывал двигающиеся по каналу корабли. «И вы такой командовали?».
— Ваш сын, синьора Марта, удивительно хорошо говорит, для своего возраста, — заметил Орсини. «Ему еще нет четырех?»
— Весной будет четыре, — Марта улыбнулась. Тео подергала ее за подол: «Мама, а сколько здесь работает человек? В таком огромном здании?».
— Больше пятнадцати тысяч, — ответил Орсини. «Смотрите, — он показал им начатые остовы галер, — это единственная верфь в Европе, где могут построить корабль за один день».
— Но ведь турки, поэтому и проиграли при Лепанто, что у них не было парусного флота, — заметила женщина. «Не кажется ли вам, герцог, что суда на веслах уже не пригодны для больших морских сражений?»
Орсини хмыкнул и потер короткую, угольно-черную бороду. «Вы разбираетесь в военных делах, как я посмотрю».
— У меня же есть сын, — рассмеялась Марта. «Тем более, что Теодор, как и все мальчики, просто бредит оружием».
— Вы правы, — ответил Орсини. «Поэтому мы стали строить галеоны — они больше, и ходят под парусом. Однако в атаках на берег, — как сейчас, в Тунисе, — все равно нужны маленькие суда».
— А сколько вы сейчас ведете галер? — небрежно поинтересовалась Марта.
— Постарайся узнать как можно больше про его тунисский рейд, — попросила Вероника.
— Зачем? — подняла брови Марта.
— Просто спроси у него, — подруга поцеловала ее. «Я буду очень тебе благодарна».
— Пятьдесят, — ответил Орсини и махнул рукой. Гондола остановилась.