Вельяминовы. Начало пути. Книга 2

— А вы меня можете научить ходить под парусом? — внезапно спросил Хосе, глядя на веселые, зеленые холмы по левому борту лодки. «У вас так хорошо получается»

— Можно меня на «ты» называть, — смущаясь, ответил подросток. «Если вам удобно».

— Только если ты тоже так ко мне будешь обращаться, — усмехнулся Хосе и протянул руку Дайчи.

Тот пожал ее, — крепко, — и, ухмыляясь, сказал: «У нас там озеро есть, большое, я сам лодку построил, учу потихоньку охранников даймё с ней управляться. Ну, и тебя, конечно, теперь тоже. Отец хочет, чтобы вы у нас жили — комнат много, места всем хватит».

— Ну, значит, соседями будем, — Хосе потрепал юношу по плечу, и добавил, глядя на сверкающие под солнцем волны: «Если ваш даймё разрешит, я могу людей посмотреть — ну мало ли, вдруг болен кто, можно вылечить».

— Разрешит, его светлость ценит просвещенных людей, — уважительно сказал Дайчи. «Я его понимаю — на свете столько всего интересного, и мы так много еще не знаем!»

— А что бы ты хотел узнать? — поинтересовался Хосе.

— Все, — юноша улыбнулся. «Чем больше, тем лучше. Это у меня отцовское — нежно добавил он, обернувшись, — Масато — сан и священники оживленно о чем-то говорили, — мой батюшка, когда сюда, в Японию, попал, даже языка не знал. А сейчас лучше него в поэзии никто не разбирается.

— Мой папа тоже ваши стихи любит, — рассмеялся Хосе, — особенно Сайге.

— Ну, — присвистнул Дайчи, — тогда им, кроме Библии, найдется, о чем поговорить. Смотрите, — указал он, корабль на горизонте, европейский. Тем же курсом идут, что и мы, только мы быстрее, конечно.

Хосе взглянул на еле заметные очертания парусника на горизонте, и, — сам не зная почему, — вздохнул.

Высокий, крепкий мальчик быстро спустился по вантам, и, взбежав на мостик, выпалил:

«Земля прямо по курсу, капитан!»

— Да уж вижу, — усмехнулся Виллем де ла Марк, и, обняв сына, погладив его по бронзовым кудрям, сказал: «Вот, Уильям, дошли, с Божьей помощью, до Японии. Так что в свои десять ты у меня уже закаленный моряк, на обратном пути, может, сам к румпелю встанешь?»

Красивые, карие глаза мальчика улыбнулись, и, он, положив руку поверх отцовской, — большой и теплой, — ответил: «Ну, если вы рядом будете, батюшка, то я справлюсь, конечно».

Виллем наклонился, и, поцеловав ребенка в теплую макушку, рассмеявшись, заметил: «Ну, сейчас постоим немного в Нагасаки, потом пойдем в эту новую гавань на севере — Сендай, — а оттуда уже — на Молуккские острова, — и домой. Так что как раз — до Лондона я тебя навигации и обучу».

— Матушке кимоно надо привезти, — озабоченно сказал Уильям. «Она просила зеленое, с птицами».

«И еще кое-что, — скрывая улыбку, подумал адмирал. «Та лавка в Нагасаки, думаю, на месте.

Куплю и спрячу в шкатулку с документами, ключ только у меня есть, Уильям туда не полезет».

— Купим, — сказал он вслух. «И жемчуг тоже купим. А брату твоему, привезем амулет для удачи в торговле. Тут их в храмах продают».

— О, ему понравится, — Уильям вгляделся в приближающийся берег и повернулся к отцу:

«Мне туда, на мачту опять?»

— Да нет, — ласково ответил адмирал, — ты уж побудь со мной, а то, — хоть и в одной каюте живем, а я тебя днями не вижу, то ты на парусах, то в трюме возишься».

Уильям вдохнул такой знакомый запах, — соль, табак, пряности, — и на мгновение прижался щекой к рукаву белой рубашки отца.

— Вот, — сказал Масато-сан, — когда лошади поднимались на холм, — это замок его светлости.

Священники посмотрели на мощные, серые, каменные стены, на изогнутые крыши, и отец Франсуа уважительно пробормотал: «Какой большой! Дом даймё Нагасаки, по сравнению с ним, просто деревенская хижина».

— Ну, — заметил отец Джованни, — вам, здесь, Масато-сан, видимо, воевать надо было…

— Надо было, святой отец, — улыбнулся самурай. Помахав рукой охранникам, он стал ждать, пока опустится мост.

— Мы, в общем, с его светлостью, всю провинцию с войсками прошли, тут, в Сендае, ничего не было вначале, — так, рыбацкое поселение, — а теперь, вы сами видели, — и город, и гавань, и европейские корабли к нам заходят, — ответил Масато-сан.

— А этот замок, — лошади въехали в огромные, деревянные ворота, — многие строили, и я в том числе».

Масато-сан спешился и велел сыну: «Ты беги, скажи матушке, пусть комнаты подготовит для гостей наших, а мы пойдем, представимся его светлости даймё».

Дайчи-сан поклонился, исчезая за резными дверями, и Джованни, проводив его взглядом, сказал: «Хороший у вас сын, Масато-сан».

Тот чуть улыбнулся: «Я ведь его тринадцать лет не видел, святой отец, думал, что нет их в живых — ни жены, ни мальчика моего, а вот, видите, как получилось, — мужчина перекрестился, — Господь мне их вернул, и еще одним ребенком наградил. А вам спасибо, отцу всегда приятно, когда детей его хвалят».

— Ну, — Масато-сан взглянул на низкое, послеполуденное солнце, — его светлость, верно, в саду сейчас, там и поговорим.

Дайчи отодвинул перегородку и, увидев незнакомую женщину, — низенькую, полную, в простом кимоно, — что играла с Сейджи, — требовательно спросил: «А где Тео-сан?»