Вельяминовы. Век открытий. Книга 1

Поль Мервель, в домашней, бархатной куртке, с чашкой кофе в руках, открыл дверь. Он постоял на пороге: «Прости. Ко мне Этьенн должен был приехать, из Льежа, тамошний глава рабочей ассоциации. Заходи, пожалуйста, - он отступил. Юноша, оказавшись в скромно обставленной передней, прислонился к стене.

- Я на перекладных добирался, - отчего-то сказал он, избегая настойчивого взгляда каре-зеленых, обрамленных тонкими морщинами глаз.

- Весь Париж шпиками кишит, на Северном Вокзале наряды полиции. Король бежал в Англию. Временное правительство пока возглавляет Ламартен. Ходят слухи, что он вызовет генерала Кавеньяка из Алжира, даст ему пост военного министра…, - голос юноши угас. Поль, поставив чашку с кофе на камин, встряхнул его за плечи: «Фридрих! Что с Волком? Где он?»

Энгельс вытер лицо рукавом редингота:

- Парижане его освободили из тюрьмы, месье Мервель. Он сразу пошел на баррикады, стал диктатором восстания, а потом…, потом, - юноша помолчал и горько покачал головой: «Шальная пуля, дурацкая, месье Мервель. Он так и умер, со знаменем в руках. На Пер-Лашез чуть ли не двадцать тысяч человек пришло, его похоронили в семейном склепе…, - Энгельс замолчал и Поль подумал: «Мальчики. Три года они отца не видели. С тех пор, как Луи-Филипп его к пожизненному заключению приговорил».

Он почему-то вспомнил, как восемнадцать лет назад Мишель с матерью вернулись из Парижа. Поль остался в Брюсселе, присматривать за четырехлетней Полиной. Мишель, в фуражке с трехцветной кокардой, поднял на руки сестру: «Хоть мы своего и не добились, во Франции пока нет республики, но будет, вот увидишь! И здесь, дядя Поль, - подросток улыбнулся, - в Брюсселе, мы еще покажем, что такое революция».

- А потом, в сентябре, мы с ним вместе на баррикадах были, - подумал Поль. «Здесь, рядом с Оперой. Жанна Полину в деревню отвезла и организовала женские отряды. Она и там, во Франции, воевала на улицах. Бедные мальчишки…, Мать родами умерла, отец то в тюрьме был, то в подполье. Но мы с Жанной их вырастим. Полина тоже скоро из дома уйдет».

- Ты вот что, - Поль усадил Энгельса в кресло у камина, - я сейчас свежего кофе заварю. Налью тебе водки. Она у меня хорошая, из Мон-Сен-Мартена привезли. Успокоишься, а потом пойдем, - он махнул рукой, - домой. Мадам Жанна с русскими товарищами, второй день. И Карл там, они работают над переводом «Манифеста».

Поль открыл дверь в маленькую кухоньку. На стенах были развешаны плакаты: «Товарищи! Требуйте справедливой оплаты труда, создавайте профессиональные союзы!». Ожидая, пока закипит кофейник, он вздохнул: «Восемь лет близнецам. Ничего, поднимем их на ноги. Хотя, они, наверное, дорогой отца пойдут, как и Полина».

Волк женился в перерыве между нидерландской и французской тюрьмами. Он ездил к амьенским ткачам, организовывать забастовку, и привез оттуда в Брюссель товарища Сесиль, скромную, тихую девушку, сироту, что с девяти лет работала прядильщицей. Они сходили в мэрию, и Волк отправился в Лилль, к металлургам. Он увидел близнецов, только когда мальчикам был год, сбежав из тюрьмы.

- А Сесиль умерла, бедняжка, - Поль достал из соснового шкапа бутылку зеленого стекла. «Даже в себя не пришла. Родильная горячка. Шмуэль написал мне об этом враче, в Вене, что настаивает на чистоте в госпиталях. Хотя Сесиль дома рожала, и все равно…Анри, кстати, - хмыкнул он, вспомнив младшего из близнецов, - врачом хочет быть. Врачи тоже нужны революции».

- А что за русские? - Энгельс, опрокинув стопку водки, закашлялся: «Месье Тургенев из Женевы приехал?»

- Хорошая, я же говорил тебе, - Поль поставил на столик между ними шкатулку для сигар. Чиркнув спичкой, адвокат кивнул: «Тургенев и еще один эмигрант недавний, месье Герцен. Герцен в России революционный кружок организовал, его в ссылку отправили. Они газету хотят издавать, социалистическую. Из Южной Америки сообщили, Гарибальди возвращается в Италию».

Энгельс тоже закурил:

- Теперь там все запылает, месье Поль. Нам, кстати, нужен курьер. Английский перевод «Манифеста» готов, надо его в Лондон переправить. А вы, - он внимательно посмотрел на Поля, - не собираетесь в Италию, с мадам Жанной?

Поль потушил сигару и допил кофе.

- У нас внуки сиротами остались, дорогой мой, - горько ответил он, - нам их воспитывать надо. Гарибальди чуть за сорок, а мне скоро полвека. Я свое на баррикадах отстоял. Теперь стою в суде, - он усмехнулся, - борюсь за права рабочих, используя не пули, а кодексы законов. Но курьера мы найдем, не беспокойся.

Энгельс посмотрел на его большие руки: «Он, действительно, плоть от плоти рабочего класса. Мы с Карлом буржуа. Мадам де Лу дочь герцога, а месье Поль кузнецом был. Хотя Полина тоже в Амьене ткачихой работала, больше года, когда школу для трудящихся создавала».

Поль подошел к своей конторке и быстро написал что-то: «Этьенну конверт оставлю. Вдруг он все-таки появится сегодня. Пошли, - велел он, - нечего тянуть».