Вельяминовы. Век открытий. Книга 1

Пьетро преклонил колени перед мраморной чашей со святой водой и заглянул внутрь. У триптиха, изображавшего страдания Иисуса, горели свечи. Он увидел отца Мерфи, в черной рясе ордена иезуитов. Священник стоял на коленях перед фреской.

Пьетро, опустившись рядом, улыбнулся: «Отец Джеймс, вот и я. А где Лаура, где мой отец? - Пьетро посмотрел вокруг: «Сейчас придут?».

Темные глаза Мерфи были заплаканы. Он взял Пьетро за руку: «Пойдем со мной, милый». Мерфи был его наставником в Английском Колледже. Когда Пьетро, в ноябре прошлого года, признался ему, что хочет оставить учебу, отец Джеймс только покачал головой: «Иисус не благословил нас брать в руки оружие, Пьетро. И тем более убивать людей».

- Иисус, - ответил Пьетро, - был на стороне угнетенных и бедняков, святой отец. Если бы он жил сейчас, он бы встал в наши ряды. А что его святейшество против такого...- Мерфи прервал его: «Даже не продолжай. Католик не может сомневаться в решениях папы римского и нарушать его волю».

Зимой отец Мерфи уехал из Рима сюда, в маленький город. На прощание он вздохнул: «Господь, Пьетро, даст тебе знак, как жить дальше, я в этом уверен. Если тебе понадобится утешение, Иисус привечает грешников, ты знаешь».

- Пойдем, - повторил отец Мерфи.

Они остановились на пороге часовни. Пьетро сказал себе: «Не верю. Это сон, кошмар. Я сейчас закрою глаза, потом открою их, и этого не будет».

Пахло кровью, порохом, и, совсем немного, апельсиновым цветом.

- Я волновался, - едва слышно сказал иезуит, - их долго не было. Ты написал, что надо их ждать к полуночи. Пошел к развилке дорог, и там..., - он повел рукой и не закончил. «Я молился за их души, Пьетро».

Он опустился на колени. Лаура лежала, рассыпав каштановые, густые волосы. Карие глаза смотрели в потолок, лицо было бледным, спокойным.

- Как будто спит, - Пьетро осторожно прикоснулся к ее изящной голове. Затылок был разнесен пулей. «Как у того, - понял Пьетро, - у того..., Кальоне..., Он мне говорил, предупреждал..., Если бы я его отпустил, ничего бы этого не было. Они медленно ехали, я бы их нагнал. Господи, это я, я во всем виноват...»

Отца застрелили в висок. Пьетро увидел пятна пороха на его руках.

- Они защищались, - Пьетро приник к груди отца и заплакал, уткнув лицо в его рубашку. «Папа, папа...-шептал он, - папа, прости меня, пожалуйста...».

- Кто? - не поднимая головы, спросил Пьетро. «Кто это был?»

Отец Мерфи помолчал: «Мы нашли только..., их, милый мой. Поплачь, - он погладил мужчину по плечу, - это святые слезы, они угодны Иисусу. Я похороню твоих родных, конечно».

- Надо мстить, - Пьетро сжал зубы и не выдержал. Он разрыдался, взяв в ладони лицо Лауры. «Господь даст тебе знак, - вспомнил он. «У него отмщение и воздаяние, у Бога..., Я от него отвернулся, я считал себя неуязвимым..., Господь наказал меня».

- Нет мне прощения, - он увидел, как его слеза падает на бледную, будто высеченную из мрамора щеку Лауры. «И дитя тоже, - Пьетро прижался к ее лицу, - дитя, наш ребенок..., Господи, дай мне искупить мою вину, я прошу тебя. Я грешен, грешен перед Иисусом, перед святой церковью».

- Нет мне прощения, - прошептал Пьетро. Отец Мерфи, стоя рядом, вложил в его руку распятие: «Есть».

Часть вторая

Осень 1854 года, Крым

Марта вышла на зады холщовой, госпитальной палатки. Присев на камень, нагретый осенним солнцем, девушка вытащила из кармана серого, строго платья сестры милосердия, простой, деревянный портсигар. Она чиркнула спичкой. Затянувшись папиросой, Марта стала перечитывать письмо от прабабушки.

Вдали, у Малахова кургана, раздавались редкие выстрелы. Марта вспомнила:

- Через неделю первая бомбардировка начинается. Стивен там, - она взглянула в сторону синей, яркой воды залива: «Почти сто кораблей у нас, большинство паровые. У русских в четыре раза меньше, но ведь они затопили несколько старых суден у входа в бухту. Теперь флоту не подойти ближе, а надо. Без морской артиллерии обстрел города будет слишком слабым».

Ее бронзовые волосы были укрыты таким же серым платком. Марта коснулась золотой цепочки на шее. Девушка, невольно, улыбнулась. Кузен, прощаясь с ней на флагмане эскадры, перед высадкой десанта, отдал ей медальон. «Кольцо, - подмигнул ей капитан Кроу, - я себе оставлю. Встретимся после войны и обменяемся, понятно?»

С ним было легко, подумала сейчас Марта. Он отлично разбирался в математике, и объяснял ей устройство паровых машин. Неделю назад его отпустили сюда, на сушу, помочь со строительством фортификаций. Они сидели на выжженной, сухой траве. Стивен курил и смотрел на бухту: «Я кое-что придумал, дорогая кузина. Если получится, то все эти дрова, - он указал на торчащие из воды мачты русских кораблей, - взлетят на воздух, и мы спокойно зайдем в залив».

Марта лежала, закинув руки за голову, покусывая травинку.

- Ворон так сделал, в Картахене. Пожертвовал собой, и запер испанцам выход из гавани. Это у тебя в крови, - она усмехнулась, и взглянула на кентавров и наяд на эфесе его шпаги.

Кузен почесал каштановые, выгоревшие на солнце, с золотистыми прядями волосы.