Вельяминовы – Время Бури. Книга первая

– Она единственная дочь, у нее двое братьев. Ее все баловали, – Давид считал, что женщина заслуживает подарков, когда она не разочаровывает мужа. Не разочаровывать, как он, много раз, объяснял Эстер, означало вести себя так, как пристало хорошей жене.

– Из нее бы вышла хорошая жена, – доктор Кардозо обсуждал оперу с кузиной, – в монастырях отлично воспитывают. Она пишет, пусть пишет. Она в женских журналах печатается. Ее никто не пустит в серьезные газеты…, – Давид успел купить «Землю крови». Доктор Кардозо с удовольствием прочитал книгу. Повесть ему понравилась. Это была настоящая, мужская литература, как у любимого Давидом Хемингуэя.

Довольно много коллег отправилось в Испанию, но доктор Кардозо не собирался ехать на войну. Политика Давида не интересовала. Он не испытывал симпатий к коммунистам, и, тем более, к нацистам. Обсуждая с тестем работу рава Горовица в Берлине, Давид сказал:

– Это все паника. Гитлер играет на чувствах аудитории. Когда ему понадобится вступить в переговоры с западом, он уберет ограничения, касающиеся евреев. Он так сделал, перед Олимпиадой. И вообще…, – доктор Кардозо пожал плечами, – немцы, цивилизованные люди, в отличие от русских.

С кузиной он, на такие темы не разговаривал. Ей было восемнадцать. Давид усмехнулся:

– Она почти ребенок. Фон Рабе руки не подала. Детская выходка…, – на обеде, в приватном зале хорошего ресторана, он усадил Элизу рядом. Давиду нравилось восхищение девушки. Он рассказал, что испытывал на себе противочумную вакцину. Элиза открыла рот: «И вы не боялись, кузен?»

– А чего бояться? – Давид, уверенно, налил ей вина:

– Я создавал вакцину. Я за свою работу отвечаю, кузина…, – Давид подмигнул. Доктор Кардозо, с тоской, подумал, что ему надо возвращаться домой, к жене:

– Скорей бы уехать отсюда…, – за столами он заметил давешнего, белокурого немца. Давид долго пытался вспомнить его фамилию. Элиза наклонилась к нему:

– Это доктор фон Рабе. У Виллема, моего брата, был соученик в Гейдельберге, тоже фон Рабе. Они, наверное, родственники…, – начались танцы. Давид, добродушно, заметил:

– Не сидите со мной, стариком. В медицине нашего уровня, – он щелкнул дорогой зажигалкой, – мало женщин. Вы будете нарасхват, кузина…, – Элиза, действительно, не присела. Играл хороший джазовый оркестр, трепетали огоньки свечей на столах. Элиза танцевала:

– Как повезло кузине Эстер. Он такой умный, много знает. Ему тридцати нет, а у него ордена, он доктор медицины, спасает жизни. И он красивый…, – девушка покраснела. Элиза пошла в дамскую комнату. Стоя над умывальником, она вздохнула:

– Он женатый человек, еврей, родственник. Папа говорил, они с отцом кузена Давида очень дружили, вместе росли. Надо кузину Эстер в Мон-Сен-Мартен пригласить, когда малыши подрастут…, – в узком коридоре, ведущем к дамской комнате, было пусто. Горела одна, тусклая лампочка. Элиза толкнула дверь на лестницу. Девушка ахнула, подняв голову:

– Что вы здесь делаете!

От него пахло чем-то неприятным, медицинским:

– Как в больнице, – поняла Элиза. Девушка потребовала: «Пропустите меня». Светло-голубые глаза обшарили ее с ног до головы. Высунув язык, доктор фон Рабе облизал губы. Элиза почувствовала тошноту, услышала вкрадчивый шепот:

– Вам понравится, обещаю…, – большая, холодная рука легла ей на грудь, он прижал Элизу к стене. Девушка сдавленно закричала: «На помощь!».

Гремел джаз, она поняла:

– Очень шумно, никто не придет. Он сумасшедший, фон Рабе…, – у него были крупные, белоснежные зубы, длинные, ледяные пальцы. Попытавшись вывернуться, Элиза услышала гневный голос: «Вон отсюда!». Доктор Кардозо встряхнул фон Рабе за плечи. Давид одним коротким, точным ударом разбил ему нос. Отто схватился за окровавленное лицо. Давид развернул его к двери:

– Чтобы завтра я вас не видел на заседаниях. Отправляйтесь в свою Германию, понятно? – он толкнул фон Рабе куда-то пониже спины. Не удержав равновесия, Отто растянулся на полу. Давид предложил Элизе руку:

– С вами все в порядке? Вас долго не было видно, я забеспокоился. Он просто напился, – презрительно добавил доктор Кардозо, – колбасник.

Элиза кивнула, тяжело дыша. Фон Рабе пытался встать, Давид брезгливо обошел его. Доктор Кардозо, внезапно, рассмеялся:

– На самом деле я вас искал потому, что хотел пригласить на танец. Танго…, – у него была крепкая, теплая рука. Элиза смутилась: «Спасибо, кузен Давид, что вы…»

– Иногда, – доктор Кардозо вытер пальцы белоснежным платком, – надо показывать швали, где их место…, – дверь захлопнулась. Отто стоял на коленях, размазывая по лицу кровь, вдыхая запах сандала. Он сжал зубы:

– Я все запомню, доктор Кардозо. Мы встретимся, обещаю.

Достав из кармана смокинга склянку с дезинфицирующим средством, Отто пошел умываться.