Вельяминовы – Время Бури. Книга первая

На мотоцикле раньше ездил старший лейтенант, из реннской комендатуры. В городе, на танцах, он познакомился с хорошенькой мадемуазель Элен. Девушка преподавала в начальной школе, в деревне под Ренном. Позволив немцу несколько поцелуев, она приняла букет цветов. Мадемуазель согласилась на второе свидание, на следующей неделе.

Немца застрелили не сразу. Оказавшись на базе отряда, он рассказал все, что им требовалось, а потом Теодор аккуратно всадил ему пулю в затылок. Труп, на мотоцикле, привезли ночью в Ренн. Тело повесили под мостом, у слияния рек Иль и Вилен, с плакатом, вколоченным в измазанный кровью мундир: «Mort aux occupants! Vive la France libre!».

– Нам бы еще машину завести…, – Теодор вынул из кармана холщовой куртки сверток с блинами. У него в стальной, офицерской, немецкой фляге, имелся холодный кофе:

– Ты вчера поел, в городе…, – весело сказал он кузену, опускаясь рядом, – а я волком выл. Хлеба с колбасой мне только на один укус хватило…, – он сладко потянулся, пережевывая блин.

– Вот и прикончил бы провизию…, – Мишель облизал пальцы, – я тебе сказал, когда вернулся, что не голоден…, – кузен подтолкнул его локтем в бок:

– Элен хорошо печет. Не говори мне, что ты голоден. За ушами трещит…, – он потрепал Мишеля по белокурым волосам:

– Значит, Монахиня…, – Федор улыбнулся, – хорошую кличку Джон придумал. Надо облачение достать, отец Франсуа поможет…, – в уединенной обители настоятель, и пятеро монахов, поддерживали партизан, выполняя их поручения.

Федор еще не видел кузину. Он остался в лесу под Фужером, с мотоциклом, а Мишель пошел пешком в город. Маляр переночевал у связника, владельца маленькой обувной лавки. Они с Теодором избегали появляться вместе, подобное могло оказаться опасным.

Когда они обсуждали, кто пойдет на явку, Теодор покачал головой:

– Я человек заметный, и я в Фужере ни разу не был. Мишель там появлялся, он знает город…, – они сидели в лесном шалаше, на базе.

В отряде воевало два десятка человек, в прошлом солдаты, или офицеры. Кое-кто, как и Мишель, бежал из плена. Они подчинялись Силам Свободной Франции, во главе с генералом де Голлем. На одном из деревьев, висел трехцветный флаг, с лотарингским крестом. Здесь собрались коммунисты, социалисты, католики и дворяне. Маляр и Драматург не делали различий между людьми. Мишель говорил, что у них есть один общий враг, нацизм. Они поддерживали связь с другими отрядами, в Финистере, на западе, и на юге, но им отчаянно требовался связной, для разъездов по стране.

– Монахиня нас обучит работать на рации, – допив кофе, Теодор взял у Мишеля «Житан», – и пусть отправляется в Париж, и на юг. Хорошо, что она учительница, с рекомендательными письмами…, – он подмигнул кузену, – католичка. К подобным девушкам больше доверия…, – во дворе, убирая карту, Мишель понял, что держит ее за руку. Он смутился: «Прости, пожалуйста». В темных глазах играли золотистые огоньки, с главной улицы доносилась музыка. Девушка легко, едва слышно дышала.

– Ничего, – услышал он легкий шепот, – ничего страшного, кузен Мишель…, – у двери пансиона они, церемонно, пожали друг другу руки. Мишель помнил высокую грудь, под шелковым платьем, смуглую шею, с простой, серебряной цепочкой крестика. В закусочной он подумал:

– Второй раз мы с ней танцуем. Пять лет назад мы в ночном клубе сидели, на Елисейских полях. Она тогда из Рима в Лондон возвращалась. В том клубе, где Теодор с Аннет познакомился…, – он искоса взглянул на кузена.

Теодор сидел, вытянув ноги, закрыв глаза. Длинные, рыжие ресницы немного дрожали, в коротко стриженых волосах играло солнце. На сильных пальцах виднелись старые следы, от ожогов. Под ногтями залегла темная каемка пороха.

Для взрывных работ требовались материалы. Оружие тоже приходилось добывать самим. Кое-кто из бойцов пришел в отряд с отцовскими охотничьими ружьями. У офицеров, после капитуляции французской армии, остались припрятанные револьверы. Все остальное они брали с боем.

– И будем брать дальше, – Мишель закинул руки за голову, – пулеметы у нас появились, мины, порох, провода. Теодор отлично бомбы делает…, – они подорвали железную дорогу, ведущую на побережье, и в Париж. Взлетали на воздух немецкие посты, вокруг Ренна. Кое-кто из коллаборационистов не пережил внезапных пожаров, в домах.

Федор, незаметно, посмотрел на мальчика, как он, про себя, называл Мишеля:

– Понравилось ему в Фужере. Он веселый вернулся, с улыбкой. Конечно, хотя бы потанцевал, сидра выпил. Может быть, даже водки. Сухой закон только на базу распространяется, – дисциплина в отряде установилась отменная:

– Он хороший парень…, – Теодор, медленно, курил «Житан», – добрый. Всегда говорит, что мы с детьми и женщинами не воюем, не собираемся трогать семьи коллаборационистов…, – командиры многих отрядов казнили всех, без разбора. У них, в «Свободной Франции», подобного никогда случиться не могло.

Мишелю до сих пор чудился запах ландыша. Оглядевшись, он увидел рядом с пнем белые, нежные цветы: