Вельяминовы. За горизонт. Книга 1 (СИ)

– Это Историк, из Осло. Я просил о консультации… – дежурный с Лубянки бесцеремонно перебил его:

– Соединяю… – Андрей Петрович узнал этот голос. Непонятно почему, у него заныл выбитый двенадцать лет назад зуб:

– Там давно стоит коронка, там нечему ныть. Осенью сорок пятого года он руководил операцией с месье Драматургом, то есть с Федором Петровичем Воронцовым-Вельяминовым. Но его, кажется, расстреляли, с бандой Берия, предателями советского государства… – восставший из мертвых хохотнул:

– Давно мы не разговаривали, товарищ архитектор. Я вижу, что вы кандидат наук, и майор, по другой специальности. Хотите помощи? Боитесь, что юный гений обставит, вас на три корпуса… – Андрей Петрович понятия не имел, где находится бывшая правая рука Берии, бывший генерал-майор госбезопасности, Наум Исаакович Эйтингон. Он стер пот со лба:

– Не удивлюсь, если и Берия жив. Но нельзя таким интересоваться, даже по безопасной линии. Мне, все равно, никто, ничего не скажет… – он, робко, начал:

– У меня имеется досье… – Эйтингон прервал его:

– У меня тоже. Я лично его составлял, это досье. Не теряйте времени, задавайте вопросы… – нашарив на столе сигареты, Андрей Петрович начал говорить.

Инге втащил велосипед в тамбур зеленого вагона второго класса, с лакированными сиденьями, медными пепельницами на стенах, и неизменным объявлением:

– Дирекция линии просит пассажиров поддерживать чистоту в поезде… – на плакате вихрастый парнишка, похожий на Инге, в детстве, грозил пальцем отцу, бросившему на пол окурок:

– Отправление, отправление… – захрипел динамик над перроном Западного вокзала Осло, – поезд в Шиен находится на третьем пути… – в Шиене, столице области Телемарк, Инге пересаживался на узкоколейку. Кинув рюкзак и саквояж в сетку, юноша вытянул гудящие ноги:

– Из Шиена в Тинносет, где нас ждет паром, по озеру, а дальше я почти дома… – на северном берегу озера Тинн пассажиров подхватывала местная линия:

– Шестнадцать километров, и я увижу Сабину, с фордом… – жена всегда встречала его на крохотной станции. Именно так, прошлой осенью, Инге и Сабина ездили в Шиен, в местный театр. В городке родился Генрик Ибсен, но профессиональной труппы в провинции не держали. Спектакли играли любители, Сабина оформляла сцену:

– На обратном пути мы заглянули в сторожку, на берегу озера Тинн… – о сторожке Инге рассказали партизаны, приятели покойного отца, – где, кажется и получился малыш… – Инге грыз булку, с соленой селедкой и креветками. Маринованный огурец едва не шлепнулся на пол, юноша ловко подхватил кусок:

– Тронемся, выпью кофе и за работу. Хорошо, что я успел купить провизии, в дорогу… – вихрем пронесшись по ступеням белокаменного вокзала, таща велосипед и багаж, Инге успел крикнуть лоточнику:

– Булку со всем и два стакана кофе! Нет, три… – он вспомнил, что в Шиене, на вокзале, тоже варят неплохой кофе:

– Отлично, я и там перекушу… – за обедом с господином Андреасом, Инге, как и велела ему тетя Марта, больше помалкивал. Русский расспрашивал его о семье, соболезновал гибели родителей, говорил о работе в подполье и службе в партизанском отряде:

– Хмырь, хмырь… – вертелось в голове у Инге, – он гэбист, как их называет дядя Теодор… – в кабинке международной связи он подробно описал тете Марте внешность нового знакомца. Женщина помолчала:

– Через час приходи в британское посольство, знаешь, где оно… – Инге знал, – скажи, что у тебя назначен разговор с М, в Лондоне… – Инге понял, что тетя Марта хочет свериться с досье. Через час, в голой комнатке, с портретом королевы Елизаветы, сидя с чашкой цейлонского чая, он услышал сонный голос дяди Теодора:

– Хорошо, что я ночевал в городе, а не на острове. Ради чего вы меня подняли с постели… – Инге коротко рассказал о господине Андреасе. Дядя загнул русскую тираду, из которой юноша разобрал примерно половину:

– Равн так ругался и наших партизан научил, – вспомнил Инге, – Виллем тоже бойко матерится, он не забыл русский язык… – дядя Теодор посоветовал Инге вести себя осторожно:

– Держи рот на замке. Мой старый знакомец будет охмурять тебя возможностью работать с физиками СССР… – работы господин Андреас не предлагал, но рассказывал о трудах Капицы и Ландау. Доев булку, Инге полез в рюкзак за тетрадями:

– Я вчера, то есть сегодня, лег в пять утра. Надо было проверить студенческие контрольные, посидеть над собственной диссертацией… – диссертацией он намеревался заняться и в поезде. Инге жалел, что Сабина не сможет приехать на защиту, в Кембридже:

– Маленькому будет всего месяц. Но я туда и обратно, и ей поможет мама Клара… – поговорив с Хэмпстедом он уверил семью, что в Рьюкане все в порядке. Тетя Марта считала, что бить тревогу преждевременно:

– Русские прощупывают почву, – заметила женщина, – дай Андрею Петровичу карточку, возьми его визитку, фальшивую от первой до последней буквы, и поблагодари за обед… – Инге так и сделал. Поезд, лязгнув, дернулся. Привстав, юноша придержал саквояж: