Вельяминовы. За горизонт. Книга 2 (СИ)

– То есть с бандитами, – хихикнула герцогиня, – они тогда шалили на английской территории. Устраивали пожары, угоняли скот, похищали владельцев имений… – муж пожимал плечами:

– В молодости все совершали ошибки, но что было, то прошло… – Марта присела на низкий подоконник:

– В молодости все совершали ошибки… – она полюбовалась изящным профилем девушки, – ладно, Констанца ничего не знает и не узнает. Филиппо будет молчать, можно не беспокоиться. Надо рассказать ей о медицинской школе, о Салерно. Хорошо, что она говорит на латыни, на итальянском языке… – Констанца собиралась заниматься с профессорами частным образом:

– Девочке всего семнадцать… – дочь прилипла носом к стеклу, – неизвестно, согласится ли Джон отпустить ее из дома, даже с охраной…. – Марта откашлялась:

– Надо поговорить насчет твоего путешествия, милая… – загремев башмаками, Констанца соскочила на стылый пол:

– Едут, – восторженно сказала девушка, – и папа и Маленький Джон. Наверное, они не с пустыми руками дома появятся… – красивые глаза девушки засверкали:

– Интересно, что они привезли. Надеюсь, что новые рукописи… – дочь умчалась в переднюю, оставив после себя аромат горького цитрона. Найдя в конце манускрипта чистые листы пергамента, Марта вернулась к столу. Взяв перо и серебряную чернильницу, невольно перекрестившись, она вывела: «Дорогой Филиппо!».

Перед полыхающим в тесной спальне камином слуги поставили лохань с обжигающей водой. Бархатные шторы вокруг кровати задернули. В постель положили раскаленные медные грелки. На ложе навалили подбитые русским мехом одеяла.

Во многих, даже очень богатых семьях, отцы мылись в одной лохани с сыновьями, матери делили ванны с девочками. Джон усмехался:

– Когда парень малыш, это еще ничего. Но я не собираюсь толкаться локтями, соперничая за место с подростком. В Оксфорде мы спали на одной кровати… – по словам герцога, единственный постоялый двор в городке трещал по швам:

– После Рождества дворяне ринулись привозить детей в университет… – он поскреб намыленную голову, – но еще и университета никакого нет, если быть честным. Только несколько профессоров читает лекции…

Стоя на коленях, Марта терла грубой мочалкой спину мужа:

– Лучше, чем заниматься с домашним наставником, как ты, – заметила она, – рано или поздно король Генрих выдаст им монарший патент на звание университета. Да и ехать больше некуда, если только в Италию, в Болонью… – она знала, что муж никогда не отпустит единственного сына и наследника на континент:

– Он и насчет Констанцы ворчал, но согласился в конце концов. Он напишет его святейшеству и герцогу Сицилийскому, Рожеру… – под рукой герцога Борсы находилось Салерно, – Констанца будет под присмотром… – кроме письма святому отцу Филиппо, главе медицинской школы, Марта посылала весточку жене герцога Рожера, Адели Фландрской. Она не сомневалась, что супруга владыки Сицилии и Апулии начнет осаждать Констанцу, предлагая ей подходящих женихов:

– Наша девочка не промах, – смешливо сказал муж, – она умеет за себя постоять. Ничего, пусть учится… – прозрачные, голубые глаза погрустнели, – в Оксфорде я даже упоминать о ней не стал. Тамошние профессора скорее взойдут на костер, чем прочтут лекцию женщине, пусть и частным образом… – к семнадцати годам дочь знала греческий, латынь, древнееврейский и пяток европейских языков. Домашний наставник Маленького Джона, просвещенный человек, монах из Кентербери, разводил руками:

– Ваши светлости, я больше ничего не могу сделать. Леди Констанца чертит карты и решает математические задачи. Была бы она мужчиной, она бы стала ученым… – Марта велела мужу:

– Поднимайся. Бани у нас нет, в снег не окунуться, но ледяной водой я тебя окачу… – Констанца давно показала родителям проект ванной комнаты, как выражалась девушка:

– Колодец во дворе, – умоляюще сказала девушка, – до реки рукой подать. Трубы, котел, греющийся костром и дренажная канализация. Я все сама выстрою, папа. Еще римляне такое делали, ничего нового… – герцог вздохнул:

– Нас не поймут, милая. Король Генрих моется в лохани, и то не каждую неделю… – девушка сморщила нос:

– Поэтому я не люблю бывать при дворе. Все мужчины, кроме тебя, папа, воняют. Они поливаются восточными эссенциями, чтобы скрыть запах, но не в коня корм… – после крестового похода страну завалили восточными коврами и шелками, ароматическими эссенциями, персидской бирюзой. Аристократы возвращались домой с сундуками золота. Многие привезли и берберских наложниц:

– Мне предлагали приятно провести время, когда я навещал Иерусалим, – усмехнулся Джон, – но я отговорился набожностью… – герцог Экзетер считал крестовый поход пустой тратой времени и денег:

– Про меня судачили, что я трус и явился к шапочному разбору… – муж поехал в Иерусалим по личной просьбе короля Вильгельма Руфуса, – но я не вижу смысла в таких предприятиях, – кисло замечал герцог, – пусть лучше снизят налоги фермерам, вместо того, чтобы облагать людей все новыми поборами… – он подытоживал: