Вельяминовы. За горизонт. Книга 2 (СИ)

– К тому времени я тебе приготовлю подарок, – смешливо пообещал Давид, – уверен, он тебя развлечет… – Циона подумала о портативном японском транзисторе:

– Впрочем, приемник или драгоценности мне купит Макс… – она не интересовалась у Шелепина судьбой мужа первого:

– Он сдох в своем дерьме, как и положено… – заперев номер, Циона повертела на пальце массивную блямбу ключа, – я ему почти сделала трепанацию черепа, как сказал бы Давид. Он сдох и остальные тоже мертвы, никто меня не найдет… – отдав ключи дежурной по этажу, в форменном платье, Циона подумала, что женщина по возрасту могла состоять в Лиге Немецких Девушек:

– Наверняка, состояла, как здешние мужчины ходили в Гитлерюгенд… – она простучала каблуками к лестнице, – они сменили Гитлера на Ленина, но никакой разницы нет… – в половине десятого утра Циону и Ладу забирала из гостиницы машина местной службы безопасности:

– Лада догадалась, что я связана с Комитетом, она не дура, но она будет молчать. Трупы не разговаривают… – паспорт Лады Ционе в общем не был нужен:

– Но мне нужно время, – вздохнула женщина, – пока полиция займется нашим исчезновением, я выберусь из Западного Берлина… – она хотела украсть подходящий документ. Просить снабдить ее подлинным паспортом, с переклеенной фотографией, как группу Лемана, было бы слишком подозрительно. Циона бросила взгляд на большие часы в вестибюле:

– Потерпи, – велела себе она, – остался всего час, то есть день. Через час мы окажемся на западе, а вечером я буду свободна…

Вскинув голову, она вошла в украшенную портретами Ленина и Маркса, пышную, в бюргерском стиле, столовую.

В стеганой, черной кожи сумочке Лады, кроме советского паспорта, лежало несколько американских купюр. Суточные ей выдали в Москве, вернув паспорт с западногерманской визой. Советский Союз установил дипломатические отношения с ФРГ всего три года назад, после визита в Москву канцлера Аденауэра.

Лада оглядела медленно двигающуюся очередь к будке на западной стороне Чек-Пойнт-Чарли:

– Здесь, кажется, все немцы, кроме меня и Саломеи Александровны… – женщина почти дышала ей в затылок, – немцам не нужны визы в Западный Берлин… – считая Германскую Демократическую Республику незаконной, Бонн не признавал восточных паспортов:

– Для запада они такие же граждане, как жители Гамбурга или Франкфурта, – подумала Лада, – недаром каждый день кто-то, перейдя границу, не возвращается на восток…

Советскую делегацию почти не подпускали к молодым актерам и режиссерам из Восточного Берлина. На каждой встрече или даже за чашкой кофе в театральном буфете непременно, присутствовал хорошо знакомый Ладе, обаятельный молодой человек:

– Представитель министерства культуры… – горько улыбнулась девушка, – только кабинет у него находится на Лубянке… – Ладу вызвали в здание Комитета звонком, после возвращения со съемок из Средней Азии. На беседе, как выразился молодой человек, она поняла, что кто-то из ее приятелей бегает в КГБ с доносами:

– Это не мог быть товарищ Котов… – несмотря на осенний ветерок, Лада почувствовала сладкое тепло, внутри, – он сидел, он бы никогда не сообщил о стихах Пастернака, или о моих похвалах западному образу жизни. Нет, это кто-то из молодежи… – Ладе не хотелось размышлять о том, кто из ее знакомых оказался стукачом:

– Королёв на содержании у Комитета, к гадалке не ходи, – она вздохнула, – и Саломея Александровна тоже… – на нее повеяло духами женщины, прохладным ароматом лаванды, – но меня это не интересует. Главное, что они не упомянули товарища Котова… – Лада не собиралась ставить под удар любимого человека:

– Он ничего не узнает, – успокоила себя девушка, – в Комитете мне велели вести себя как можно тише. Никаких пресс-конференций или заявлений для печати. Я попрошу вызвать из Парижа товарища де Лу, то есть месье де Лу… – беседуя с Ладой, комитетчик уверенно заявил:

– Он приедет, не волнуйтесь. Судя по фотографиям с парижского фестиваля, по вашим данным… – Ладе пришлось рассказать о встрече на Пер-Лашез, – господин заместитель министра увлекся вами не на шутку. Немудрено… – молодой человек поиграл паркером, – ему за сорок. Опасный возраст, как говорится… – он подмигнул Ладе:

– Вы справитесь. У вас есть опыт отношений с мужчинами средних лет и даже старше… – девушке стало противно, однако она велела себе молчать:

– Другого выбора у меня не было… – она сжала руки в лайковых перчатках, – иначе меня ждали суд и колония за распространение антисоветской литературы… – комитетчик безмятежно улыбался:

– Пять лет, Лада Михайловна, – сообщил он, – но на зоне вам вкатят еще пятерку. Всегда найдется, за что, не сомневайтесь… – он окинул ее откровенным взглядом: