Величайшая любовь

– Да. Сэр, конечно… – Джорджия с облегчением вздохнула, так как было ясно, что этот мужчина больше не собирался приставать к ней. – Думаю, что кое-что я могла бы рассказать. Но лишь для того, чтобы поддержать разговор. За последние восемь месяцев я почти ни с кем не общалась. И уж тем более не вела приятных бесед. – С этими словами она опустилась на траву, решив, что никак нельзя продолжать разговор, постоянно задирая голову, чтобы взглянуть собеседнику в лицо.

– Гм… – хмыкнул Николас, опускаясь с ней рядом. Опершись локтем в колено, он в задумчивости посмотрел на нее. – Звучит довольно печально…

– Да, пожалуй… Так вот, леди Рэйвен не поощряет приятельских отношений между слугами, и мы все страшно боимся, что нас застанут за приватными разговорами. Увольнения в Рэйвенсволке похожи на Мадам Гильотину – такие же быстрые и кровавые.

Николас кивнул.

– Меня это не удивляет. Скажите, а как дела у моего дяди?

– Не знаю, я с ним не встречалась. Он не выходит из своих комнат. Я слышала, что ему нездоровится, хотя и не видела, чтобы его посещал доктор. Его здоровье никто из слуг не обсуждает, а Сирил не хочет говорить на эту тему. Думаю, что, может быть, именно по этой причине ваш кузен часто бывает расстроен. Конечно, нелегко, когда твои родители болеют. Ведь тогда будущее становится довольно неопределенным и даже страшным…

– Да, могу себе представить. Сирил всегда был очень ранимым ребенком. Он очень тяжело переживал смерть матери – ведь ему, бедняжке, было всего шесть. Леди Рэйвен, как вы уже без сомнения поняли, не особенно добрый человек, и поэтому она стала ему плохой матерью.

Джоржия прикусила губу.

– Я бы сказала, что она вообще ею не стала. Похоже, Сирил просто боится ее. Как и все остальные. Такой уж она человек, вам не кажется?

Николас мрачно улыбнулся.

– Да, возможно. Но меня-то ей так и не удалось запугать. – Он непроизвольно захватил пальцами пучок травы и вырвал с корнем. Затем в раздражении отбросил траву в сторону и спросил: – А какие чувства вы к ней испытываете?

– Чувства, мистер Дейвентри? – Я в услужении у госпожи. Мне не дозволяется иметь чувства.

– Даже в уединении вашей спальни, миссис Уэллс? Но ведь в людей проявляет свои чувства наедине с самими с собой, не так ли?

– Ну, что ж… Находясь у себя в спальне… В общем, я очень не люблю леди Рэйвен.

Николас рассмеялся.

– Говоря по правде, я и сам очень не люблю леди Рэйвен, поэтому вы могли бы рассказать мне обо всем, что наболело. Вы же не думаете, что я побегу к мадам, чтобы сообщать ей о ваших мыслях? Но ваш рассказ поможет мне составить более ясную картину нынешней ситуации. Ведь не забывайте: меня не было в этих местах целых десять лет.

– Десять лет? – переспросила Джорджия. Где же он был и чем занимался все эти годы? И почему его имя не всплывало в разговорах? Впрочем, трудно было представить, кто в этом странном доме мог бы упомянуть о нем. – Десять лет – это очень долго, мистер Дейвентри. Но должна признаться, что с моей стороны было бы неразумно рассказывать вам еще что-либо. Я не могу позволить себе потерять работу. Ведь в этом случае леди Рэйвен позаботится о том, чтобы я не нашла другую.

Николас обдумал ее слова, потом сказал:

– Что ж, это говорит о многом. Скажи, а как ты решилась согласиться на место в Рэйвенсволке?

Джорджия пожала плечами.

– У меня просто не было выбора. Однажды моя прежняя хозяйка сообщила мне, что увольняет меня и что далее я буду работать на леди Рэйвен. Повторяю, выбора у меня не было. Поэтому я оказалась здесь.

Внимательно посмотрев на собеседницу, Николас тихо спросил:

– Неужели все так плохо?

Джорджия печально кивнула.

– Мне очень жаль… – пробормотал он. – но теперь, когда я вернулся… Возможно, я смогу вам чем-нибудь помочь.

– О нет! Прошу вас, мистер Дейвентри, умоляю, не вмешивайтесь. Если леди Рэйвен рассердится на меня, меня нигде больше не возьмут! Она обладает огромным влиянием, а без работы мне не прожить. – Глаза Джорджии наполнились слезами, и она, на мгновение отвернувшись, быстро утерла их. – Прошу прощения, – прошептала она. – Мне вообще не стоило откровенничать, это было глупо с моей стороны…

– Но вы сказали правду, а я, миссис Уэллс, ценю правду превыше всего. Поэтому знайте: так как вы были честны со мной, я никогда не допущу, чтобы вы оказались в сложном положении. Обещаю. Вы даже представить себе не можете, насколько облегчили мое возвращение. А теперь, извините. Я вас покину, поскольку не стоит откладывать неизбежное. Полагаю, вскоре мы увидимся вновь.

Джорджия молча опустила глаза. Подобная встреча, наверное, была так же вероятна, как борода на щеках леди Рэйвен. Взяв себя в руки, она улыбнулась и проговорила:

– Надеюсь, ваше возвращение домой окажется счастливым, сэр. – Она поднялась с травы, отряхивая юбки.

– Чертовски маловероятно, – пробормотал Николас, тоже вставая. – Но это, должно быть, будет интересно. Еще раз прошу прощения за поцелуй. Я порой действую весьма импульсивно, но имейте в виду: причина этого поцелуя – ваши добрые чувства к моему старому дому.

– К вашему дому?.. Так это ваш дом?