Величайшее тайдзюцу (СИ)

В тот момент, когда деревня нуждалась в нём, когда необходимость его присутствия была всеобъемлющей, его не было. Пока он, после исполнения несложной миссии по поимке нукенина-марионеточника из Суны, любовался знаменитыми на весь мир башнями Рорана, пока прислушивался к мерному пульсу Рьюмьяку, невероятного источника природной чакры, пока гостил у неожиданно приветливой королевы — старушки Сераму-сан и выслушивал её рассказ о том, как к ним с принцессой, тётушкой Сарой, почти двадцать лет назад наведывались шиноби Конохи, среди которых был будущий Хокаге Минато Намиказе вместе с учеником — совсем ещё юным Хатаке Какаши, Эро-сеннин отправился на разведку в Амегакуре. И вернуться оттуда ему было уже не суждено.

Узнав о смерти учителя, Наруто поддался горечи, упросил убитую горем Цунаде дать ему миссию по поиску и возвращению тела, втайне будучи уверенным, что Джирайя-сенсей выжил, что произвести обратный призыв мешает какое-то изощрённое дзюцу, что стоит ему попытаться — и всё вернётся назад.

Как же, ведь он — джонин! Второй джонин из Конохи-12, уступивший в этом первенстве лишь Нейджи и опередивший даже Шино!

Если бы он был тут! Если бы он узнал о вторжении Акацуки не от развеявшегося клона, если бы защищал деревню, то у него, может быть, всё бы получилось. Ну а может быть и нет — ведь даже Джирайя-сенсей, такой сильный, такой уверенный, такой… такой извращённый, чьи сила и привычки были неизменным столпом, вокруг которого держалась реальность, погиб, не в силах победить врага.

Сенсорная чувствительность сенмода делала всё гораздо хуже. Привычная, полная жизни и чакры деревня словно зияла пустотой. В ней ощущалось несколько поразительно сильных источников незнакомой чакры, идентичных, словно теневые клоны, чувствовалась редкая, слишком редкая, россыпь огоньков послабее. В направлении Монумента Хокаге, в месте, где располагались экстренные убежища, он ощущал скопление огней чакры гражданских, мало, очень мало! Наруто искал друзей, искал знакомых и любимых, тех, кто был дороже всего на свете, и слишком многих не находил!

Где-то в районе чудом уцелевшей башни Хокаге он чувствовал едва теплящийся огонёк Цунаде, неподалёку от неё была Югао Гекко — жена того проктора с далёких экзаменов. Где-то в развалинах бился Асума-сенсей, и из последних сил металась некогда полная энергии молния Майто Гая. Вот он почуствовал Сакуру-чан, и усилием воли подавил вздох облегчения.

Наруто шёл вперёд, туда, где рядом с огромным каменным шаром виднелись большие глыбы льда и торчали острые розовые кристаллы. Первым он увидел Конохамару. Тот лежал, пронзённый чёрным стержнем, рядом с мёртвым Эбису-сенсеем. В стене развалин зияла воронка, характерная для Разенгана. Узумаки горько усмехнулся, увидав её. Сложнейшее А-ранговое дзюцу поддалось его вечному сопернику, внук дедули Хирузена был действительно талантлив. Был.

Наруто не останавливался, он шёл, и какое-то давно забытое чувство разъедало его душу.

Они сражались плечом к плечу, но против них была непреодолимая сила. Какаши-сенсей, Анко, Хаку, Гурен, Тайюйя, Хината и Нейджи, Чоуджи, Шика и Ино теперь были мертвы. Их изуродованные, измочаленные, смешанные с валунами тела, были вдавлены в каменный шар, и это были лишь те, кого Наруто смог увидеть и узнать. Орочимару, которому полагалось находиться в тюрьме строгого режима, лежал длинным уродливым белым змеем, и его тело множество раз было пронзено всё теми же чёрными стержнями.

Наруто подошёл к каменному шару. Он провёл рукой по щекам Ино и Хинаты, лица которых странным образом остались нетронутыми всеобщим уничтожением.

Наруто поднял голову и закричал. Страшно, громко и отчаянно, говоря всему миру о той боли, что испытывал сейчас. Он почувствовал, как алая чакра, наполненная силой и ненавистью, захватывает его тело. Ему было наплевать. Он бросился туда, где чувствовал сильную чакру, взрезая лапами землю, взмахом хвостов ломая чудом уцелевшие стены. Он прыгнул вперёд, туда, где виднелась маленькая, такая маленькая фигура в чёрном плаще и с ярко-оранжевыми волосами, с желанием смять, раздавить, уничтожить. Прямо в полёте невиданная сила подхватила его и отшвырнула прочь. Наруто, рухнув на спину, оскалил клыки и вновь метнулся на противника. Он не помнил своих действий, он просто чувствовал, как растёт его ненависть, как алая чакра продолжает прибывать всё сильнее и сильнее. Невыносимо болел живот, но Наруто было наплевать на боль. В застилающем взор алом тумане мелькали разрозненные картины — попытки противника что-то говорить, его дзюцу, которое раз за разом отшвыривало прочь, чёрная точка в небе, втягивающая в себя всё вокруг — землю, стволы деревьев, руины, тела, и его самого. Его лапы, раздирающие новый каменный шар, в попытках выбраться из каменной трясины. Наруто почувствовал, как в его пасти закручивается яростная чакра, формируя огромный Разенган, как он выстреливает со скоростью Разенсюрикена Молнии и разносит камень в мелкую щебёнку.