Величайшие русские пророки, предсказатели, провидцы

«С Мессингом я был лично знаком и видел, как он работает. Вольф Григорьевич был настроен на честную игру, не использовал никаких трюков и осуждал тех, кто выдавал всякого рода фокусы за телепатию. Его программа всегда состояла из трех частей: написать письмо и вручить загаданному адресату, два произвольных этюда с выполнением мысленных заданий и поиск в зале спрятанной публикой авторучки. Все, что касалось идеомоторики (неосознанных движений), Мессинг проделывал великолепно. Как очень хороший психолог, он выбирал из зала внушаемого человека, брал его за руку и повторял: «Думайте о том, что я должен сделать!» Мысли индуктора Вольф Григорьевич улавливал великолепно. Кроме того, у него была гениальная интуиция».

Жизнь Вольфа Мессинга освещалась сценическими прожекторами, он честно работал в переполненных концертных залах, но был глубоко одинок и умер в одиночестве. Возможно, всего-то и надо, что отделить реального человека, талантливого и одинокого, от красивой легенды про непревзойденного медиума…

Охотник за предвидением будущего Велимир Хлебников (1885–1922)

Я твердо знаю, что рядом со мной нет ни одного человека, могущего понять меня.

Из письма В. Н. Николаевой (11 октября 1914 г.)

Я старался разумно обосновать право на провидение, создав верный взгляд на законы времени…

Свояси (1919)

Высота мысли есть отвес на прошлое и будущее, и на этом отвесе парит орел моей мысли.

Доски судьбы. «О, числа времени…» (1920–1922)

Если бы потомку старинного купеческого рода Владимиру Алексеевичу Хлебникову, ботанику и орнитологу, лесоводу и основателю Астраханского заповедника, было известно заранее, как сильно повлияет на сына его Виктора место, где тот родится, — знай это наперед, он бы, наверное, отказался от поездки по делам службы в Калмыцкие степи. Однако он не обладал даром знать и предвещать будущее, который будет дан его сыну, и Владимир Алексеевич поехал. Он неуклонно и честно исполнял свои служебные обязанности, а служба вместе с призванием обязывали его часто посещать самые глухие уголки империи.

Меня окружали степь, цветы, ревучие верблюды,
Круглообразные кибитки,
Моря овец, чьи лица однообразно-худы,
Огнем крыла пестрящие простор удоды,
Пустыни неба гордые пожитки,
Так дни текли, за ними годы.
Отец, далеких гроза сайгаков,
Стяжал благодарность калмыков…

Владимир Алексеевич любил свою профессию так же, как он любил природу. Поклонник Дарвина и Толстого, как говорил о нем сын, он имел широкий кругозор и серьезно занимался не только орнитологией и лесоводством, но также этнографическими исследованиями, с живым интересом изучал историю, верования и обычаи калмыков-буддистов.

Увлечения Виктора формировались под влиянием отца, вместе с которым он многие часы проводил в лесах и степях, следя за птицами, посещал становища кочевых калмыков, испытывая одновременно удивление, душевный трепет и восторг, наблюдал за таинственными буддистскими обрядами. Воображение мальчика поразили гадания калмыков, для которых те использовали внутренности животных и баранью лопатку. Однако неизгладимое впечатление, запомнившееся на всю жизнь, произвели на него зурхачи — калмыцкие астрологи, которые предсказывали будущее с помощью зурхачин моди, то есть «доски судьбы». Руководствуясь тан-шим — таинственными таблицами для предсказаний, которые служили им своеобразными руководствами по использованию «досок судьбы», зурхачи прорицали будущее, вычисляли время, добывали календарные сведения, предсказывали погоду и многое другое, что было жизненно важно для астраханских кочевников. По причине нахождения вдали от городов и необходимости часто переезжать у семьи Хлебниковых не могли не возникать трудности определенного рода. Однако родителям Виктора был присущ крепкий характер. Отец его был купеческого корня, мать, Екатерина Николаевна, урожденная Вербицкая, родилась в богатой петербургской семье, в чьих предках числились вольнолюбивые и крутые нравом запорожские казаки. Выпускница Смольного института, Екатерина Николаевна была блестяще образованным историком.