Величайшие врачеватели России

Помогла, как ни странно, война. Русско-японская. Вера Гедройц поступила добровольцем-хирургом в один из санитарных поездов Красного Креста. Поездов таких было немало, и «спонсировало» их не столько государство, сколько русские богатеи: должен уточнить, далеко не из патриотических побуждений. Внося крупные суммы на филантропию (в том числе и организуя за свой счет санитарные поезда), можно было получить мундир со шпагой Благотворительного общества императрицы Марии Федоровны, а то и медаль на шею, что резко повышало социальный статус какого-нибудь купца-миллионщика…

«Центр управления» этими поездами находился в Петербурге, и патронировала его сама императрица Александра Федоровна. Она не только заботилась о том, чтобы поезда были укомплектованы лучшими хирургами, но и предоставила комнаты Зимнего дворца для изготовления бинтов. Среди рапортов о работе врачей на Русско-японской войне сохранился и такой: «Среди тех врачей, кто пошел на фронт, была и княжна Гедройц, ставшая главным хирургом санитарного поезда. Она со своим поездом всегда была на переднем крае, оперируя в специально сконструированном вагоне, а противник вел обстрел поезда». Как видим, это никакой не благополучный тыл, а тот самый «горький дым передовой»…

Позже Гедройц составила обширный (более 60 страниц) отчет – там были и рекомендации о том, как уменьшить серьезные потери среди солдат, и исследование других проблем медицинской службы: охрана и методика передвижения санитарных поездов, наиболее оптимальная постановка помощи раненым. Известный врач, профессор В. И. Разумовский, писал потом: «…В. И. Гедройц, первая женщина-хирург, выступавшая на съезде с таким серьезным и интересным докладом, сопровождавшимся демонстрацией материалов…»

Вот это было уже признание! Не в последней степени благодаря этому докладу княжну Гедройц в 1909 году пригласили работать врачом в Царскосельском дворцовом госпитале, обслуживавшем исключительно «августейшую фамилию». Кое-кто из обжившихся там врачей встретил это назначение в штыки, последовали всевозможные интриги, но вмешалась сама императрица.

Инспектор придворной части написал: «Министр Императорского двора, согласно преподанным Ея Величеством Государынею Императрицею Александрой Федоровной Указаниям, приказал назначить Княжну Гедройц Старшим Ординатором при Царскосельском госпитале Дворцового ведомства». Тут уж интриганам пришлось притихнуть…

В 1912 году Вера Гедройц получила российский диплом доктора медицины, а двумя годами позже опубликовала книгу «Беседы о хирургии для сестер и врачей». И стала обучать императрицу и ее старших дочерей навыкам, необходимым сестре милосердия.

Анна Вырубова, фрейлина и подруга императрицы, вспоминала: «Чтобы лучше руководить деятельностью лазаретов, императрица решила лично пройти курс сестер милосердия военного времени с двумя старшими Великими княжнами и со мной. Преподавательницей Государыня выбрала княжну Гедройц, женщину-хирурга, заведующую дворцовым госпиталем. Два часа в день занимались с ней и для практики поступали рядовыми хирургическими сестрами в лазарет при Дворцовом госпитале, тотчас приступили к работе – перевязкам, часто тяжело раненных. Стоя с хирургом, Государыня, как каждая операционная сестра, подавала стерилизованные инструменты, вату и бинты, уносила ампутированные руки и ноги, перевязывала гангренозные раны, не гнушаясь ничем и стойко вынося запах и ужасные картины военного госпиталя во время войны».

По многочисленным свидетельствам, характер у доктора Гедройц был жестким. Высокая, грузная, она обычно одевалась по-мужски: женской была только юбка, а все остальное мужское: шляпа, пиджак, галстук. Стрижка тоже была на мужской манер. Голос – чуть ли не бас. Заядлая курильщица, прекрасно играла в бильярд и неплохо стреляла из револьвера.

Дело тут не в экстравагантности. Коли уж мы договорились, что из песни слов не выкинешь, нужно признать: Вера Гедройц была лесбиянкой. «Для порядка» она в свое время вышла замуж за старого знакомого, капитана Белозерова, но почему-то потом всегда скрывала этот брак, насколько удавалось. Что было – то было. Прекрасно известны ее стихи:

Не надо – нет – не разжимай объятий,

не выпускай меня – не надо слов.

Твой поцелуй так жгуче ароматен,

и, как шатер, беззвезден наш альков.

Еще – опять – века изжить в мгновенье,

дай умереть – сама умри со мной.

Ночь молчаливая льет слезы исступленья,

росою звонкою на землю сводит зной.

Вот распахнулись звездные палаты,

в лобзанье слившись жизнию одной,

не надо – нет – не разжимай объятий,

дай умереть! Сама умри со мной!

Ну, что тут скажешь. Мы люди взрослые, и личная жизнь Веры Гедройц, в конце концов, ее личное дело. Среди поэтесс того времени, так называемого Серебряного века, подобные привычки были в большом ходу…