Величайшие загадки человека

Потому что, когда нас укачивает, страдает вестибулярный аппарат. Мы теряем ориентировку в пространстве. Что это значило в те времена, когда не было ни авиации, ни навигации? Что в организм попал яд! Похоже, тошнота является одним из древнейших инстинктов человека. Наших предков тошнило, когда они съедали что-то ядовитое. Организм как можно быстрее извергал съеденное, надеясь спастись от токсинов. Вот и теперь, стоит нам выбраться на палубу подрагивающего корабля, как организм пытается повторить давний, помогавший предкам опыт.

Другой пример — подагра, так мучившая Тургенева. Приступы ее невыносимы. Ночами напролет от нее ноют суставы, кости, хрящи. Так почему бы ученым не отыскать наконец ген подагры и не «отключить» его? Болезнь исчезнет. «Но что будет с потомками?» — вопрошают скептики.

Причина подагры в нарушении обмена веществ. В крови больного нарастает содержание мочевой кислоты. Кристаллики ее солей откладываются в суставах, чтобы потом, — например, в сырую погоду — все тело дрожало от боли.

Итак, отключится ген. Исчезнет избыток мочевой кислоты. Что дальше? Ученые давно заметили, что человек по количеству мочевой кислоты в крови опережает всех прочих представителей фауны. И лишь недавно выяснилось, что это — одна из причин, по которой люди так долго живут. Мочевая кислота защищает наши клетки и хромосомы от окисления и неминуемых дефектов. Ее можно сравнить с цинковым покрытием, нанесенным на лист железа. Если бы покрытия не было, лист быстро проржавел бы. И если бы не мочевая кислота, люди, быть может, умирали бы уже лет в сорок от полной изношенности организма.

* * *

Так обстоит дело со многими болезнями. Искореняя их, мы расчистим дорогу новым, более страшным недугам. Так обстоит дело и с вредными привычками. Считается, что быть полным плохо. Родители крепятся сами и отваживают детей от похрустывающих булочек, картофельных чипсов, пышных гамбургеров и сладковатой кока–колы, раз и навсегда уяснив, что, прибавляя калории, мы отнимаем здоровье. Но дети все так же тянутся к запретной пище. Что-то глубинное, подсознательное побуждает их питаться вопреки науке. Почему?

Ответ надо искать опять же в прошлом. В ледниковом периоде в пище человека постоянно не хватало жиров, углеводов и сахаров. Рацион был очень скуден. Длинной, суровой зимой люди слабели и умирали от нехватки питательных веществ. Спастись можно было, раздобыв что-нибудь очень питательное, богатое калориями. Так, в нас укоренилась тяга к пище, помогающей нагулять жирок. Наши пышные животы, которых мы стыдимся, — дань долгим тысячелетиям, когда выживали лишь успевшие наесться до отвала.

Итак, мы зачастую сами решаем, что считать болезнью. Ибо любое состояние, испытываемое нами, в чем-то отличается от идеального и, значит, является неблагополучным. Неужели нас постоянно надо лечить? Врачевать от всего? Головная боль и плохой цвет кожи, покашливание и морщины, спазмы в мышцах и тяжесть в желудке, перхоть и выпадение волос — решительно любое наше ощущение, любое моментальное телесное проявление можно истолковать как признак болезни, которую остается только назвать. Начинается перебор лекарств, консультаций, диагностик и прочих вариантов. По отдельным, отрывочным «кадрам» мы пытаемся восстановить целостный процесс, изводя в этих попытках немало сил и порой впрямь заболевая. Во многих случаях то, что мы понимаем под «болезнью», скорее выявляет нашу самооценку, а вовсе не свидетельствует об опасном нарушении функций организма.

* * *

«У него дрожала даже рука, державшая перо. Мало того, у него стала течь слюна. Голова у него бывала ясной только после пробуждения от сна, который приходил к нему после большой дозы веронала. И то ясной она бывала каких-нибудь полчаса. Он проводил жизнь в вечных сумерках. Словно опираясь на тонкий меч со сломанным лезвием», — такую запись под названием «Поражение» оставил незадолго до самоубийства Акутагава Рюноскэ. Муки душевной болезни кажутся адом человеку, захваченному ей. Нигде он не знает покоя. Его мозг, как заезженная пластинка, в сотнях вариаций повторяет одну и ту же навязчивую мысль, пугающую, прилипчивую мысль.

И все же, настаивают теоретики эволюционной медицины, даже психические болезни помогают животным в борьбе за существование. Покажем это на примере маниакально–депрессивного психоза — любимой болезни советских психиатров.

Основные симптомы: уныние и страх. Человеку все надоедает; жизнь не удалась; жить незачем; кругом одни враги…

Долгое время подобные навязчивые состояния пытались лечить медикаментозно. И лишь в последние годы эволюционные медики задумались о том, как обстоит дело с маниями и депрессиями в самой природе. А может быть, не надо бояться этих состояний и в них тоже есть свои хорошие стороны? Ведь человека, мучимого депрессией и страхом, особенно пугает то, что ближние сочтут его «психически ненормальным»! Его заклеймят, задразнят, «посадят на цепь дурака и сквозь решетку, как зверька, дразнить тебя придут».