Величайший блеф. Как я научилась быть внимательной, владеть собой и побеждать

Дело было в казино. Эрик пришел туда вместе с Иксом и их общим другом Билли. И Икс, и Билли испытывали непреодолимую тягу к азартным играм, но игры привлекали их по-разному. Икс был сверхрациональным человеком. В конце концов, он изучал математику в Принстоне. Он понимал природу азартных игр и знал, что если в покере или нардах он может повлиять на исход игры, то в баккара или рулетке от него ничего не зависит. Но он не мог устоять. Он признавал, что это глупо, но все равно поддавался искушению. Билли, с другой стороны, свято верил в свою способность учуять, когда игра за столом пойдет хорошо, когда он, вероятно, начнет выигрывать. В тот день эти двое играли в кости. Эрик наблюдал.

Икс повернулся к нему и сказал:

– Ну и кто из нас безумнее – Билли, который уверен, что сейчас ему повезет, или я, если я играю, зная, что мне не выиграть?

Когда мы встречались в Вегасе, Эрик напомнил Иксу эту историю.

– Ага, мне это дело очень нравилось, – отозвался тот. – Кучу денег тогда спустил. Много ошибок совершил. – Он помолчал. – Это нечто, противоположное тому, как я стараюсь играть в покер, на что я сам себя натаскивал. Я паршиво управляюсь с собственной жизнью. Но в покере я стараюсь соблюдать дисциплину, в смысле, держать себя в руках, даже когда проигрываю.

Прежде чем мы расстались, он попытался заверить Эрика, что он в порядке:

– Кстати, Эрик, имей в виду: я вот уже десять лет не играю в казино на сколько-нибудь серьезные деньги.

– Рад это слышать, – ответил Эрик.

На прощанье Икс поделился с нами планами на будущее:

– Я собираюсь много заниматься писательством. Я старею, вот и составил план на ближайшие пять или десять лет. Писать по книге в год все десять лет.

С тех пор мы больше не встречались. Жизнь – штука куда более хаотичная, чем любая игра. А теперь Икс умер, и все его книги остались ненаписанными.

– Он изменил мою жизнь и жизнь многих других, – говорит Эрик теперь. – Сегодня я особенно ясно это понял. Он был единственным в своем роде. Но сколько хорошего в нем угасло из-за наркотиков…

И азартных игр? Да, и из-за этого тоже. Говорить о кривой дорожке обычно рискованно, но в случае с Иксом, похоже, случилось как раз нечто из этой серии. Невероятный талант к играм, разум, очарованный красотой математических тонкостей, и темперамент, который он так и не смог обуздать. Его натура требовала действия и ярких эмоций. Человек, который знал, что азартные игры – это глупо и иррационально, что наркотики также не ведут к успеху, абсолютно понимал всю неразумность своего выбора – и все равно поддавался искушению.

– Хотел бы я, чтобы больше людей знавали его в лучшие годы, – говорит Эрик. – Он был щедрая душа.

– Он казался таким одиноким…

– Да, очень.

Некоторое время мы едим в молчании.

– Однако я рад, что познакомил вас. Надеюсь, ты все-таки сумела разглядеть в нем нечто от былого Икса.

Я тоже рада, что он нас познакомил. И что мне напомнили о нем сейчас. Покер – это точный расчет. Покер вознаграждает логику и рациональное мышление. Да, и творческий подход тоже, но обдуманный. Азартные игры – это хаос. Они поощряют нелогичность, бьющую через край иррациональность. Они поклоняются слабости. Если только вы не используете при игре в баккара технику, позволяющую распознавать карты по едва заметным различиям в их рубашках, что гарантирует вам по итогу выигрыш, или не считаете карты при игре в блэк-джек, вы обречены проиграть.

Вот почему я испытываю такое мощное инстинктивное неприятие к любым суевериям. Поддаваясь им, вы открываете свои двери для хаоса. Они делают вас беззащитным перед тем, что необходимо контролировать при игре в покер. Уступки иррациональному вовсе не безобидны. В тот момент, когда вы их делаете, вы жертвуете частицу своего контроля, пусть даже крошечную, на то, чтобы думать о суеверии. Если вы действительно верите в приметы и талисманы, то становитесь азартны в истинном смысле этого слова, вы готовы играть с судьбой в игру, прямо противоположную тому, как меня научил жить покер. Получается, Макао – это практически то, как я представляю себе ад.

* * *