Величие и гибель аль-Андалус. Свободные рассуждения дилетанта, украшенные иллюстрациями, выполненными ИИ

Такие фигуры, как Галиб, Хасдай и Ресамунд, верно служившие потом и преемникам Абд ар-Рахмана III, по мнению некоторых современных историков свидетельствуют о том, насколько космополитичным стал двор халифа. Однако такие одиночки появлялись лишь благодаря исключительным способностям и исключительно счастливому стечению обстоятельств. В государстве, безусловно, доминировали члены династии Омейядов, их клиенты и люди, зависящие от них, а те из их подданных, которые могли происходить из арабских семей с родословной, тянувшейся в доисламские времена, пользовались наибольшим престижем. Но все-таки все, если проявляли значительные заслуги и имели нужные связи, тоже могли продвинуться вверх по социальной иерархии. Конечно, толерантность имела пределы. Немусульмане, даже могущественные и влиятельные, не назначались на высокие посты в администрации аль-Андалуса. Но, хотя новое андалузское общество и было очень похоже на современные халифаты Фатимидов и Аббасидов и Византийскую империю, оно отличалось большим этническим и религиозным разнообразием. Не будем вспоминать при этом западноевропейские государства, где верующим других вероисповеданий иногда вообще не было места!

Ну, и не будем забывать, что халифат, созданный Абд ар-Рахманом III, представлял централизованное деспотическое государство с неограниченной властью монарха.

Хотя придворные поэты описывали его как нового Искандера (Александра Македонского), после Симанкаса халиф более лично не участвовал в военных экспедициях, направив свою энергию на строительство как в столице так и по всей стране. Благодаря умелой финансовой политике, прежде всего Хасдаи ибн Шапрута, трети всех доходов хватало на обычные расходы правительства, треть откладывалась, а треть шла на строительство.

Когда Абд ар-Рахман стал халифом и принял титул «повелителя правоверных», он почувствовал себя обязанным создать резиденцию, которая соответствовала бы дворцовым городам аббасидских и фатимидских халифов и даже превосходила бы их в размерах и великолепии. В то же время халиф хотел, чтобы Мадина аз-Захра была построена по образцу старого дворца Омейядов в Дамаске и служила символической связью между новым халифом и его предками. Примерно в 936 г., началось строительство огромного комплекса зданий в семи километрах к западу от города. В 941 г. в Мадина аз-Захра, «Ослепительном городе» была открыта Великая мечеть, а через шесть лет халиф перенес туда свою резиденцию и весь государственный аппарат, включая канцелярию, телохранителей, казну и мастерские по производству шелка. В общем-то, каждый правитель, от наследственных монархов до президентов, избранных в свободных демократических выборах, стремился создать себе величественную резиденцию, поэтому я не буду останавливаться на ее описании, а о том, во что превратилась благодаря его покровительству Кордова, бывшая до того времени в глазах жителей Сирии и Ирака провинциальным городом на краю халифата, я расскажу в следующей главе. Это связано с тем, что сейчас не имеет смысла отделять заслуги отца от заслуг сына, продолжавшего во многом его начинания.

В последние годы в литературе, от философической до медицинской, любят обсуждать высказывание Абд ар-Рахмана III о том, как к концу своей жизни он решил сосчитать точное количество дней, в которые он чувствовал себя счастливым. Конечно, прежде всего, его вывод дает ценную информацию о неуловимой природе счастья:

«Я правил более пятидесяти лет в победе или мире; любим моими подданными, страшен моим врагам и уважаем моими союзниками. Богатства и почести, власть и наслаждения ждали моего зова, и, похоже, не было недостатка ни в одном земном благословении для моего счастья. В этой ситуации я старательно сосчитал дни чистого и подлинного счастья, выпавшие на мою долю: их насчитывается четырнадцать. О человек! Не надейся на этот мир!»65